Вадим присмотрелся к сыну, ничего такого уж тревожного не увидел. Тихо подошел на пару шагов и, глянув на секундную стрелку, посчитал дыхание. Кожа не слишком бледная, глаза прикрыты, но край радужки видно - не закатились под лоб, рот слегка приоткрыт, но не расслаблен - слюна не капает, а на лице читается некоторая работа мысли. Он бы сказал, что парень ушел глубоко в себя, задумался. Но, конечно, нужно будет полезть в сеть и почитать, чтобы успокоить Лену. Какой бы женой она ему не была, а матерью она была ответственной.
Нужно было отправлять Славку в ванну, а самому скорее мешать картошку, и Вадим тихонько позвал:
- Сынок! - Мальчишка не отреагировал. Пришлось тронуть пальцем первую попавшуюся клавишу и снова позвать: - Сынок! Слава!
Он открыл глаза как после сна - чуть щурясь и пытаясь сориентироваться в ситуации.
- Пойдём в ванну, там вода набралась, и картошка скоро будет готова.
Робкая улыбка понимания осветила лицо сына.
- Уже? Пппап, а масла для ззз... запаха ккапнешь в воду?
- Хорошо,- Вадим улыбнулся в ответ. - Только картошку проверю.
В ванной на полочке стояла целя батарея масел. Лена в своё время потратила немало времени. чтобы изучить и на практике проверить какие масла и для чего больше всего помогают их ребёнку. Сейчас нужно было расслабить и успокоить, следовательно... Можжевеловое. Славка уже залез в воду и блаженно прикрыл глаза, пальцы продолжали двигаться в воде, как будто продолжали двигаться по клавишам. Вадим усмехнулся - похоже, мальчишка мог играть и без клавиш.
«Время, надо вовремя позвать ребенка из ванны», - думал Вадим, дорезая овощи в салат и заправляя оливковым маслом. Но Славка, закутанный в теплый халат сам выполз на кухню, распаренный и разморённый, слегка улыбался и голодными глазами осмотрел тарелки на столе. Что ж, ужин удался. Было видно, что ребёнок уже вяленький, но ел он с удовольствием. И вспоминалось, как плохо он кушал, когда был маленьким, как трудно ему давалось держать ложку, как Лена рвалась покормить его, а он, Вадим, молча удерживал её за порогом кухни, перекрыв проход рукой.
«Нельзя разочаровываться в собственных детях, - думал он, - вот уже сейчас и вилку-ложку может сам держать, уже ест с удовольствием, не только картошку, но и огурец из салата, и сам, сам! А дети все плохо едят. Младший брат тоже плохо ел. Мама, помнится, всё его уговарила, что мужчины должны хорошо кушать, а то откуда силам взяться. А отец, приходя с работы, всегда был смертельно уставшим, но ждал, чтобы они с братом садились рядом с ним и ели. Отец ел молча, медленно поднося ко рту ложку, смотрел добрым взглядом, очень похожим на Славкин, если бы не очки, а младший пищал, что не будет есть, не хочет. И тогда отец говорил, чтобы просто посидел с ним рядом. Тогда братишка молча сидел и смотрел как отец ест. Да, все дети плохо едят».
После ужина Славка переполз на свой диван, который уже был застелен - Лена, видимо, в последний момент успела. «Почему у хорошей хозяйки и замечательной матери такой мерзкий характер?» - думал Вадим, начиная растирать массажное масло по спине сына. Он когда-то даже на курсы массажа окончил, когда стало понятно, что это должно стать нормой жизни в их семье, привычкой, буднями, такими как чистка зубов. Конечно, мама рядом была чаще, но «Ты же мужчина, ты сильнее, ты должен это делать!» . И за это «ТЫ должен» хотелось наорать на Лену.
В итоге именно благодаря тесному физическому контакту, потому что кроме общего лечебного массажа проводимого хоть и не постоянно, не изо дня в день, но достаточно регулярно, приходилось иногда и ежедневно делать местный, когда спазмы мышц нужно было снимать срочно, папа оказывался в приоритете. Он зачастую становился лекарством, которое снимало боль и успокаивало. Потом уже, как подозревал Вадим, Лена жалела, что сама не пошла на курсы. Ведь это могло бы её ещё больше сблизить с сыном, отдалив от него отца, и тем самым уязвить такого неуступчивого и принципиального мужа. Но... не случилось.
И теперь Вадим был рад, что у его есть возможность общаться с сыном на такой позитивной волне, хотя конечно, и цена у этого была своя - концерты Лены, подчеркнутая эротичность поведения, макияж и духи, демонстративные уходы к любовнику в то время, когда Вадим приезжал с ночёвкой. Всё её поведение как будто говорило: «Вот что ты потерял! Смотри, какая я! Ревнуй!»
Но ревновать не получалось, а все попытки таким образом воздействовать на него, вызывали всё большее отвращение. И это была не обида. Он просто не мог прикоснуться к ней, как... как к использованной кем-то салфетке или носовому платку. Да, Лена объясняла, что она так лечит стрессы, находя случайных мужчин на один-два раза, что этот драйв соблазнения, игры помогает ей вернуть душевное равновесие, что ничего не происходит страшного, что она всегда контролирует процесс, обязательное использование презерватива, что ни с кем у неё не возникает чувств, что это просто такая адреналиновая игра. Но после кого-то другого, спать с Леной Вадим уже не смог. И когда сын спрашивал, что случилось, почему папа уходит, потом - куда уходит мама, если папа ненадолго возвращается, он всегда предлагал спросить об этом у мамы.