«Ничего не надо».
***
Я вошла в старую четырёхэтажку. Располагалась она недалеко от школы и торговой площади, двор зарос кустами. Была здесь зимой, когда маму хоронила.
Двери в подъезд были очень древние, ещё со стёклами. Никаких кодовых замков, а внутри чисто. Поднялась на второй этаж к двери в мягкой пошарпанной обшивке. Открыла её.
Запах.
Запах маминой квартиры, моего детства и беззаботной юности. Не было в этом мире ничего приятней. Жалко, что я буду здесь одна. Мне бы так хотелось, чтобы вышла на встречу моя добрая мамочка с распростёртыми объятиями.
Что же я наделала?
Закрыв дверь, сползла по стенке в прихожей.
Мамочка моя, прости.
Променяла тебя, родную на какую-то свинью. Не приезжала, не звонила. А ты, добрая моя, боялась в чужую семью лезть. Боялась моё счастье спугнуть, которого не было. А у меня вся жизнь закончилась, я уже тридцатилетняя без детей. Старость на горизонте…
Хотя многие поговаривают, что в тридцать лет, жизнь только начинается.
Но это не оправдывает меня.
Слёзы полились ручьями. Я так расстроилась, так прочувствовала свою вину, что опять захотелось пожрать и побольше.
«Эклеров много привози», – отправила я сообщение Лешему.
Горько усмехнулась.
Ничего приличного в жизни не было. Как замуж вышла, так и накрылось всё медным тазом. Только пожрать - одна радость.
«Давай сразу торт».
«Давай со взбитыми сливками и фруктами. И колбаски Краковской».
«Ок».
Ладно. Вот у меня деревенский ухажёр. Всё лучше, чем одна.
Я поднялась с пола и решила для начала привести в порядок квартиру.
Комнаты две, маленькая кухонька. Здесь всё старое. Из маминой комнаты я обязательно сделаю гостиную, свой шикарный диван поставлю. Телевизор, хоть и старый, но работал. Я включила его и громче сделала, чтобы слышать и не чувствовать одиночества.
А в моей комнате, как было, так и осталось. Девичья светлица. Диван раскладной, стол письменный и шкаф, в котором были мои юношеские вещички. Ни в одни джинсы я не влезу, платья просто порву.
Корова.
Но выкидывать ничего не буду. Это станет для меня примером. Надо же похудеть, похорошеть и жизнь заново начать.
Свои вещи из рюкзака развесила. Комп на стол положила. Посмотрела на плакат, что украшал стену. Там красовался белый Мерседес. Я на полном серьёзе думала, что когда выйду замуж за Тоху, то он мне обязательно такой подарит.
Хотела сорвать… Передумала. Пусть остаётся всё, как было.
В мамином шкафу, я нашла её старый фланелевый халат. Тёмно-синий с рисунком. Он пах мамой и был мне как раз, только коротковат. Мамочка была меньше меня ростом.
Раскрыла балконную дверь. В комнату ворвался свежий воздух, пропитанный запахом молодой листвы. Открылся вид на густую тайгу, зелёный лиственный парк, и было немного видно реку.
Балкон незастеклённый. В больших ящиках сложены вещи и продукты.
Брусника и клюква годами может храниться в стеклянных бутылках. Как только что собранная.
Рядом с ягодами лежал засахаренный мёд в маленьком бочонке. Можно сахар не покупать.
Раздался свист, и я, выпрямившись, посмотрел вниз.
На дорожке возле дома, прямо под моим балконом стоял молодой мужик. В светлых джинсах и тёмной куртке, держал руки в карманах. Щурил одни глаза, глядя вверх на балкон.
– Сонька, ты что ли? – улыбался он.
– Я, – кинула ему и состряпала надменную улыбочку.
Узнала я его. Всех, кто учился на год младше, называли носорогами. Класс был один и состоял из одних парней. По именам можно было не запоминать. Кричишь: «Носорог!» и оборачивается любой, кто учится в том классе.
Но этого я знала. Звали его Костя, и был он ходок. Всегда любил девок мять в школьных коридорах.
Выглядел так себе, видно попивал.
– Одна или со Свином? – не пряча интерес, поинтересовался Костя.
– Одна, – раздражённо крикнула я и ушла с балкона, прихватив бруснику.
Телевизор продолжал громко вещать о погоде на завтра. А я прошла на маленькую уютную кухню, где вначале пропустила воду, а потом налила в чайник.
Буду чай с брусникой пить. И может, мёда ложечку положу.
Раздался звонок в дверь.
Повеселило. Неугомонный этот Костя. Неспешно, пошла открывать. Даже в зеркало глянула на себя.
Открыла дверь не полностью. Вопросительно посмотрела на Костика. Он улыбался гнилыми зубами и внимательно рассматривал мои руки.
– Развелась, – догадался он. – А я со своей развёлся.
– Поздравляю, – хотела закрыть дверь, а он ногу подставил.
Оп! Забыла совсем, как может быть опасно, открывать малознакомым мужикам дверь. Расслабилась, а ведь посёлок у нас тот ещё! Криминальный.