Мужчина шикнул и коснулся большим пальцем её приоткрытой нижней губы. Роман чуть надавил, заставляя её вобрать его палец в рот. Лина почувствовала слегка солоноватый привкус кожи и слабый запах сигаретного дыма. Одновременно с этим язык Чернышевского коснулся её шеи, заставляя закинуть голову назад, давая полный доступ к эрогенным зонам. Бойкость и разум покинули тело.
— Оближи! — жарко прошептал он, надавливая пальцем на её язык. Лина немного лизнула, ощущая, как внутри разгорается пламя, а мучительная тяжесть опустилась к низу живота, затягиваясь в тугой узел. Другой рукой Роман коснулся кромки легкого кружева и победно усмехнулся.
— Да ты вся течешь… — дразня её, произнёс Чернышевский, заставляя от этих слов поерзать попой по холодному столу. Невероятное вожделение и желание овладевало ей. А внутри, будто всё играло какую-то свою музыку.
Лина ощутила, как его умелые пальцы коснулись чувствительного бугорка, заставляя её не контролировать себя и просто отдаться животному инстинкту.
— Ах… — вырвался томный стон из груди девушки, когда кончиками пальцев мужчина отодвинул пропитавшуюся насквозь легкую ткань и зацепили какую-то чувствительную точку, распаляя в Ангелине бешенные плотские желания. Она позволила большому пальцу мужчины проникнуть чуть глубже к ней в ротик, обхвати его губами, отчего услышала приглушенный рык.
Роман касался её там, не специально теребя кромку её кружев, чем вызывал ещё более острое восприятие его действий. Неглупое погружение его пальцев в её лоно, ровно до девственной преграды, заставили Лину выгнуться навстречу, а умелые движения усиливали клубок ярких ощущений, рвущихся наружу. Губы Романа нашли твердые горошины и, прикусывая сначала одну, затем другую, вызывали в бедняжке неконтролируемые приливы чего-то безумно жгучего и приятного. В глазах рябило, а острые разряды пробивали электричеством те места, где касался мужчина.
Понимая, что она на грани, он ускорил темп своих движений, напрочь сбивая её дыхание. Ещё немного и её разорвёт на части, накатывавшее чувство чего-то не постигнутого и возвышенного кружило голову, но … Роман неожиданно отстранился от девушки и насмешливо прошептал
— Я не дам тебе кончить. Ты это не заслужила.
Слова туго доходили до девушки, после испытанных эмоций они кружили в голове несвязным каламбуром. Когда же она начала осознавать случившееся, быстро вскочила и схватила свои вещи. Направляясь сбежать. Между ног было всё влажно и жарко. Тело требовало продолжения, отзываясь болью внизу живота. Растекающееся чувство унижения заполоняло весь её рассудок.
— Сядь! — грубый приказ — Мы не договорили.
— Я не хочу быть продана кому-то, вам на это всё равно, о чём могут быть разговоры? — решительно заявила Лина, не послушавшись и лишь отступая всё дальше от этого мужчины.
— Лина, ты только моя! Я теперь не отдам тебя никому, такая забавная игрушка мне и самому нужна. — лицемерный тон, вызвал мерзкое слизкое чувство презрения к этому человеку.
— Наиграетесь и выкинете меня? Я вообще-то человек — бойко бубнила Лина, не смотря даже на Чернышевского. Нарастающая агрессия становилась неконтролируемой. — Я хочу нормальную жизнь!
— Смирись! Ты в моих руках. Я буду делать с тобой, что хочу, — он встал и направился к ней, с каждым шагом её сердце начинало учащать свой пульс. — И когда хочу, — коснувшись двумя пальцами её подбородка, он заставил смотреть ему прямо в глаза. — Запомни, сладкая моя.
Лина дернула головой, показывая, что он противен ей, а все услышанные слова отдавались гулкой трелью в голове.
— Я никогда не буду ваша!
— Ты уже моя!
— Это вы так считаете! — дыхание сбилось, будто она пробежала кросс.
— Ли-ина, не отрицай очевидных вещей. Сегодня ты была на грани, и ты не раз попросишь меня о продолжении. А сейчас, не раздражай меня своей напускной гордостью, — он взял из её рук пальто и накинул ей на плечи, скрывая оголенности её тела. — В город теперь ты будешь выезжать только со мной. Диану сегодня вновь охватила истерика, а ты с такой легкостью смогла её предать. Моё мнение о тебе изменилось, Лина. Иди.
Последние слова заставили волосы на голове зашевелиться. Диане было плохо без Ангелины, и это осознание било посильнее, чем все его штучки с наказаниями. Она, правда, предала маленькое глупое сердечко ребёнка. Было так стыдно и противно от самой себя. Роман посмотрел на неё каким-то загадочным взглядом и, притянув края плотной ткани посильнее, направился на своё место, говоря этим, что разговор окончен.