Более того, Артём усаживается на стул нога на ногу и демонстративно складывает руки на груди.
Ах ты, паразит!
Смешно тебе?
Сам напросился!
У меня падает забрало.
Покачивая бёдрами под музыку, я медленно подхожу к Артёму и швыряю в него тряпками. В каком-то фильме была такая сцена, сейчас отыграю.
Расставив ноги, я берусь за поясок и под насмешливым взглядом начинаю его неторопливо развязывать.
Когда до Генералова доходит, что я не планирую останавливаться, ухмылка застывает на его лице.
Расправившись с поясом, я отцепляю крючок, удерживающий полы запашного платья, и отпускаю их в свободное плаванье.
Бельё на мне сегодня не игривое, но Артём пожирает меня глазами так, будто видит не плотные белые шортики с заниженной талией и не простой белый бюстгальтер, лишённый кружев, а нечто весьма эротичное.
Сглотнув, он подаётся вперёд. Широко расставив ноги, Генералов опирается на колени локтями, и я практически чувствую его дыхание у себя на животе.
В какой-то момент я даже перестаю слышать музыку.
Артём поднимает на меня напряжённый взгляд, и мы вязнем в этом зрительном контакте.
Скидываю мокрое тяжёлое платье, позволяя Генералову немного полюбоваться моими изгибами.
Но хорошенького помаленьку.
Наклонившись и положив руки ему на плечи, я слегка надавливаю и возвращаю его к спинке стула.
Между нами ничтожные сантиметры.
Глаза Генералова темнеют, и черты лица заостряются.
У меня вдоль позвоночника бьют колючие молнии.
Я провожу рукой по его шее вниз к груди, к животу…
И над самым пахом забираю скомканный халат и мгновенно в него заворачиваюсь.
Артём поднимается и встаёт надо мной.
Мне кажется, от него так шпарит жаром, что бельё на нас сейчас высохнет.
Вздёргиваю подбородок. Вот так вот. Знай наших.
Генералов прищуривается:
— Ты всегда была занозой!
Глава девятая. Немного о дрессуре
Я?
Я была занозой?
— Кстати, а чего ж ты сделал вид, что меня не узнал? — ядовито интересуюсь я. — Или не сразу вспомнил?
— Сразу, Зоя Сергеевна, сразу. Как увидел тебя, в ту же секунду на зубах мел почувствовал, который ты мне так щедро насыпала в какао в школьной столовой.
— Что ж ты, как неродной был?
— Ты б себя видела, кобра. Одно неверное движение, и ты бы меня угандошила.
Приподнимаю брови:
— И тем не менее ты решил вызвать именно меня. Совсем, что ли, отбитый? Или скажешь, не знал, что это я приеду? Не поверю. Ты уже прокололся.
— Знал, — ухмыляется Генералов. — Более того, отменил командировку по такому случаю.
— Вот ты точно не меняешься, — закатываю я глаза. — На что угодно пойдёшь, чтобы мне нагадить.
— Не надо преувеличивать, Беда. Но это того стоило, да.
И тут я обращаю внимание, что кто-то поглаживает халат на моей груди.
— Капельки для особо ретивых у меня по-прежнему с собой, — напомнила я.
— Боишься дрогнуть, Бедуля? — подкалывает меня Артём, а в глазах его буквально вызов: «Давай, рискни!».
— Я? — наигранно изумляюсь. — Не слишком ли много ты о себе думаешь?
— Ну ты же приехала, Зой.
— Ой всё!
Мне нужен тайм-аут!
Я разворачиваюсь, чтобы покинуть этого невыносимого типа.
Потом вспоминаю, что платье моё валяется в луже на полу.
Поднимаю его, делаю шаг и…
Чуть не наворачиваюсь в своих босоножках на мокром кафеле.
Пипец! И как я на своём стриптизёрском пути не загремела-то?
Я и сейчас уже зажмуриваюсь, представляя, как треснусь об пол, но Генералов снова демонстрирует свои хватательные рефлексы и успевает меня поймать.
Прижатая спиной к его груди, я несколько секунд слушаю оглушительный стук собственного сердца. Напугалась я знатно.
Но, переведя дух, я вдруг улавливаю, и сердцебиение Артёма. Только в отличие от моего успокаивающегося, его набирает обороты, ускоряясь и отзываясь во мне волнением.
Внезапно остро ощущаю его дыхание у себя на макушке.
Чёрт!
Как кипятком обдаёт.
Чувствуя, что пахнет палёным, я вырываюсь из хватки, но Генералов не позволяет мне уйти. Удержав меня за плечо, он опускается на корточки и расстёгивает ремешки моих босоножек.
Пальцы у него сильные и горячие. И мне не по себе.
Нет, нет и нет!
Я не позволю Генералу поставить ещё одну галочку в списке своих побед!
— Очень любезно с твоей стороны, — выговариваю я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — И будет совсем чудесно, если у тебя есть фен.