— Нет, ну хорошо, — складывает руки на груди Алка. — Ты приедешь и что делать будешь? Пострижёшь псину и плюнешь ему на порог? Не морду же ему бить будешь?
— Я не знаю, но, во-первых, я хочу узнать, что он сделал с участком, а во-вторых… — тут я задумываюсь, потому что не могу внятно объяснить, чего ещё я хочу от Генералова.
— И что? Ты мстю ему приготовила? — поднимает бровь Левина. — Помнится, в школе у тебя с этим проблем не было.
— Ну а чего он? — мощнейший женский аргумент выскакивает из меня сразу.
— Ну так-то да. Причина, — хмыкает Яна. — Только он в тебя шариками для пинг-понга кидался, а ты в него баскетбольным мячом.
— Ты на чьей стороне? — напрягаюсь я, заподозрив Левину в ренегатстве.
— На твоей, конечно, — поднимает она руки в жесте побеждённого. — Но кино, походу, будет интересное…
И пока мы выясняем, кто здесь главная редиска, Медведева схомякивает все вяленые помидоры.
И по смутным воспоминаниям мы даже с девками родили какой-то план.
Мстя не мстя, но в итоге Генералову должно́ было сразу стать ясно, кто тут королева.
А сейчас вот ни фига не помню, что мы такого гениального придумали.
Плюхаюсь на водительское место и шиплю потревоженной змеёй.
Кожа молодого дерматина нагрелась на солнце и жжёт попец. Кондиционер, ясен пень, кажет козью морду и не пашет. Вода, бутылку с которой я столь непредусмотрительно оставила в машине, просто вскипела.
Ну, что ещё мне подкинет сегодняшний день?
Полная похмельного пессимизма, я завожу своего Боливара и направляю колёса в сторону Дубового умёта. Из открытого окна ветер на трассе бодро шпарит в ухо, как из фена, портя и без того неидеальную причёску. Хочется грязно ругаться матом.
Всё, на что меня сегодня хватило с утра, это накрасить губы и побрызгаться духами.
Но платье я надела красивое. В нём очень эффектно смотрятся мои достоинства.
Какого хрена я вырядилась, даже задумываться не хочу.
Так и тянет в открытое декольте между грудей засунуть салфетку.
А ещё на въезде в Дубовый умёт у меня возникает подозрение, что колесо спускает. Я было радуюсь, что в элитном посёлке есть шиномонтажка, но, к моему прискорбию, на её двери весит листок с вызывающей зубную боль надписью: «Обед».
Пятый час, сколько можно обедать?
В общем, к знакомым и, увы, не моим воротам я подъезжаю, мягко говоря, не в духе.
Посигналив, дожидаюсь, пока они распахнутся, и въезжаю внутрь.
Хозяйского «Майбаха» не видно, что тоже злит. Кто-то может держать машину в гараже. У него, небось, сидение не как раскалённая сковородка в аду.
Под звук закрывающихся автоматических ворот я выношу своё царское тело из тесного плена пенсионера отечественного автопрома и слышу оглушительный ор:
— Бетти!
Из-за дома на полной скорости, как коняга в галопе, вылетает собаченция и несётся к воротам, надеясь вырваться на свободу.
На инстинктах я щемлюсь, чтобы перекрыть доступ псине, и чудом успеваю заставить её чуть-чуть поменять траекторию и выиграть время.
Мы как на скачках, где роль играют доли секунд, и я победила!
Ну хоть где-то, блин.
Ворота закрываются, а собака остаётся во дворе.
Только вот я вместо приза огребаю нечто более весомое, и на приятный подарок никак не тянущее.
В меня врезается и впечатывает в раскалённые створки мощное тело.
Бежавший, видимо, за Бетти Артём не успевает затормозить, и я оказываюсь зажата между твёрдыми поверхностями.
Хорошо, хоть руки успел выставить и не раздавил меня.
Я девушка с внушительными достоинствами, но Генералов крупнее меня намного. Высоким он был всегда, а теперь ещё и раскачался. На вид почти сто килограмм стальных мускулов. Рухни он на меня, я бы превратилась в сплошной синяк.
Все эти мысли проносятся в голове в одну секунду, сердце колотится от испуга, а во рту и так сушняк. Эти факторы вкупе мешают мне сразу же высказать Артёму всё, что я о нём думаю.
Зато у кого-то дар речи не пропал.
Впрочем, Генералов всегда был гадом, и зря я жду от него извинений.
Вместо того чтобы отвалить и дать мне воздуха, он ещё плотнее притискивает меня к воротам бёдрами и, наклонившись, жарко шепчет на ухо, почти касаясь мочки сухими губами:
— Ну что, Бедуля? Вот ты и попалась. Встречу одноклассников объявляю открытой.
Глава шестая. Повадки особей в брачный период
Гневно сощуриваюсь.
Вот, значит, как.
Выходит, он меня тоже узнал.