— Не умничай. Не надо.
— Только в Инстаграм выложи, мазила, — хохотнул Дрон.
Я отхлебнул обжигающего кофе. Зубр встал.
— Утром ждём новостей и выдвигаемся. Золтан и Чёрный дежурят, а я спать.
Я понял, что он точно не поверил, впрочем, у меня свой план. Так что стоило и мне выспаться. Завтра будет веселее. Утром он увидит разбитый Крузер и ещё кое-что.
Дрон не последовал за Зубром, он ещё повеселился над моей неуклюже перевязанной головой, пока я не окрысился и не послал его сквозь зубы. Когда я остался в гостиной один, вытянулся на диване, закрыл глаза, вдруг подумалось: «Интересно, она хоть заснула? Или подкоп делает?»
Я проснулся под оживлённые голоса и яркий свет из окна пятнами на моём лице.
— Нет, ты погляди! Как она его! Бухая же! Точно бухая. Сейчас из сумочки биту достанет и ***ц нашему Спецназу.
Ребята дружно ржали над чем-то в планшете.
— О, хай, звезда дорожных разборок! — поприветствовал меня Эдик, свежий и выспавшийся, зараза.
— Что такое? — привстал на локте я.
Мне ткнули планшет под нос с дорожным видео, снятым на месте «нападения на меня». Я просмотрел и выматерился от души, будто не знал, что моё подставное ДТП снимают. Естественно, не показывая толком моего лица.
На самом деле я мажористую чику на светофоре ночью завёл так, что платиновая блонди в соболях кинулась из машины ко мне. Думаю, убивать. Я умею дразнить девочек. Особенно подвыпивших. Просто надо нажать на пару «болевых точек», и готово. У большинства на лице написано, куда жать, как история болезни в морщинах, гримасах и стандартной физиогномике. Грех не воспользоваться. Видео и скандал на проспекте ночью я организовал сам. А вот с его нарезкой, вирусным распространением в соцсетях и громкими тэгами мне помог мой «контакт». Кстати, гений в этих вопросах.
Судя по оживлению парней под кофе в картонных стаканчиках, их шуточкам над моим загубленным спецназовским прошлым, всё сработало: алиби моей разбитой роже честно завоёвано. Чёрт, вот только кажется, нос распух.
Как теперь слинять незаметно? — думал я, понимая, что в доме над Доном нет ни чая, ни кофе, ни тем более бутербродов с ветчиной, а времени уже прошло не мало. Сидит же там, голодная.
Меня подмывало прямо сейчас сорваться с места и помчаться туда, проверить, не наделала ли непоправимых шалостей моя «невинная жертва». Но это было бы грубой ошибкой. Намеренно замедляясь, я привёл себя в порядок, переоделся. Стараясь выглядеть по-привычному нерасторопным и безэмоциональным, тоже плеснул себе кофе. Посмотрел на пару облачков на внезапно сегодня иссиня-пронзительном небе.
И тут в комнату вошёл Зубр. Лицо его было хмурым. Он мгновенно двинул ко мне.
— Так, Сергей, говори, точно ли ты закопал эту девчонку и где?
Разговоры затихли.
— Так точно. В Кумженской роще. Могу показать, где, — ответил я, нахмурившись.
— У нас проблема, — заявил Зубр. — Наша свидетельница — восходящая звезда местного театра. Балерина. Евгения, мать её, Берсенева!
— Больше нет, — ответил я ровно, а моё сердце сжалось.
Откуда он узнал её имя?
— Так быстро не могли подать в розыск. Ранее трёх суток заявления о пропаже полиция не примет, — встрял в разговор Чёрный.
Его так прозвали, потому что ходит он исключительно в чёрном, при том что сам отменно рыжий, с медными коротко остриженными завитками, апельсиновыми бровями и веснушками даже на кистях рук. Он немного похож на льва без гривы: мордой, повадками и молниеносной реакцией. Некрасивый, но обаятельный. Короткий нос, красноватые веки, словно от вечного недосыпа, нижняя челюсть чуть вытянута. Благодаря глубоким носогубным морщинам можно подумать, что Чёрный похож на Высоцкого, но приглядишься и поймёшь, что это не так. Тот — вечный Гамлет, этот корыстен до мозга костей.
— Бучу подняли активисты из группы «Лиза Алерт». Особо заботливые коллеги по театру и тётка, с которой жила Берсенева, — заявил Зубр. — Забили тревогу. По соцсетям разнеслось уже. Я проверил фотогалерею театра — действительно она.
— Нам-то какая разница? Пусть ищут, — невозмутимо ответил я. — Девчонка из земли не встанет. Покоится с миром и не отсвечивает.
Все прочие мысли, сумбуром нахлынувшие с такими вестями, пришлось отмести в тёмный угол. Я «закопал» её, и точка.
— Да, шеф, — согласился Чёрный. — Пока будет открыт официальный розыск, мы уже отчалим. И «Кролик» будет подан на рагу.