Он поймал губами её горячее дыхание и улыбнулся. Три волшебных слова. Ведь не обманула. Нотт сильнее прижал к себе хрупкую девушку и скользнул языком в её рот, вовлекая в жаркий поцелуй. Луны для него всегда было мало: мало всего времени, отведённого им вдвоём, мало объятий, мало её тела — он, словно голодный, хотел впитать в себя каждое мгновение с ней. И она жарко подалась к нему навстречу, углубляя их поцелуй. Лавгуд пахла, как перчёный клубничный зефир или как заряженный озоном воздух перед дождём… в ней было столько странного, и ничего такого, к чему можно было бы привыкнуть. Теодору казалось — закрой их вдвоём в одной комнате лет на сто, и он даже тогда наслаждался бы её присутствием.
Просто Тео был влюблён.
Безнадёжно, бездонно, взаимно.
Луна неожиданно прервалась, словно дикая лань отпрыгнула, скомкала в руках снежок и запустила в Теодора. Он снисходительно поднял брови и проследил, как комок снега пролетел в добром ярде мимо. Нотт улыбнулся одними уголками губ и широко раскрыл руки, приглашая хотя бы попытаться попасть. Целься в самое сердце, милая. Лавгуд слепила ещё несколько снежков и один за другим ловко промазала.
— И это всё, на что ты способна? — насмешливо протянул Тео, улыбаясь во все зубы.
Её глаза азартно заблестели. Обычно она так смотрела на новую книгу или на кусок засохшей болотной глины, напоминавший ей по форме нечто необычное. Луна медленно отошла на несколько шагов назад, разбежалась и со смехом запрыгнула ему на грудь. Маленькая, хрупкая девочка? Дракониха. Теодор, не ожидавший толчка такой силы, потерял равновесие и вместе с ней рухнул в сугроб. Снег ворохом колючих иголок засыпался под воротник, попав на голую кожу, и налип на лицо обжигающей морозной массой. Тео непроизвольно застонал, по громкости и степени отчаяния ничуть не уступая раненному фестралу — не эстетично и с какими-то позорно визгливыми нотками, а Лавгуд звонко рассмеялась и растёрла холодный снежок по его щеке, чем вызвала новый умирающий стон.
— Теперь точно пойдём домой, — хрипло прошептал Нотт, поднимаясь, и под звук девичьего смеха утянул её внутрь.
Вся их одежда промокла и слегка заледенела, они разделись до белья, укрылись клетчатыми, тёплыми пледами и уселись на диване. Она заварила им сладкое, ароматное какао с белыми зефирками, прихватила с собой какую-то странную книгу и теперь упорно старалась ему объяснить, что за чёрно-белая тварь нарисована на цветной гравюре. Теодор рассеянно гладил её ногу, заходя кончиками пальцев под шёлковые пижамные шорты и совсем не слушал. Он просто смотрел на потрескивающие угольки в камине, наслаждался мелодичным голосом Луны и расслабленно водил пальцами по нежной, горячей коже. А в голове одна за другой мелькали идеи как бы поинтереснее можно было провести этот вечер.
Тепло и близость её тела дразнили и будоражили, отзываясь напряжением в паху и совершенно мешая сосредоточиться на чём-то другом. В конце концов, устав делать вид, что ему интересно, Тео склонился, прильнул губами к чужой шее и слегка прикусил тонкую кожу. Луна вздрогнула, по её коже пробежали мурашки, но невозмутимо продолжила читать свой нудный текст. Словно никто никого сейчас и не кусал. Нотт очертил влажным языком маленькое красное пятнышко, что так неосторожно оставил вчера. Хотя это он ей сказал, что получилось случайно. На самом деле, ему хотелось её пометить, заклеймить собой и никуда не отпускать. Луна невозмутимо водила пальцем по глянцевой странице, абсолютно увлечённая своим занятием и беззвучно шевелила слегка приоткрытыми губами. Которые отчаянно хотелось вновь попробовать на вкус. Теодор тяжело сглотнул.
Так-так. Не обращаешь внимания? Он с ревнивой злостью взглянул на широкие страницы — какая-то старая магловская книженция забирает её у него. На мгновенье задумавшись, чем бы можно было Луну отвлечь, Тео подошёл к окну, распахнул форточку, отломил маленький кусочек нависшей сосульки и вернулся на диван. Лавгуд заинтересованно взглянула из-под ресниц, таинственно улыбнулась и вернулась к чтению.
Нотт ладонью аккуратно завёл ей за спину шелковистые светлые волосы, слегка спустил лямку её майки и поцеловал обнажённое плечо. Следом отломил кусочек ледышки и ласково провёл им от шеи к ключице, наблюдая, как от контакта со льдом её кожа покрывается новыми мурашками. Льдинка оставляла холодный, влажный след, и кончики его пальцев совсем замёрзли, но тело горело изнутри. Тео одними глазами проследил, как крохотная капелька талой воды стекла от ключиц к груди и растворилась в кружеве пижамной майки. Да как она смеет его не замечать?! Теодор не выдержал и жадно прижался губами к её коже, собрав языком всю влагу. Луна тихо и прерывисто вздохнула.