— В любом случае, зачем вам нужно покупать женщину? С таким выделяющимся собственным автомобилем, они должны оставлять свой номер телефона на лобовом стекле под дворниками.
— Ты была импульсивной покупкой, — в углах глаз у него появились морщинки. Она явно забавляет его.
Она смотрит на его безупречный сшитый на заказ костюм, ухоженные руки, и швейцарские часы, которые сверкают на его запястье.
— В тебе нет ничего импульсивного, — ее глаза прикрывает прелестная прядь, которая падает ей на лоб.
— Кроме твоих волос.
Он громко смеется, она смотрит на него. У него прекрасные зубы.
— Это может оказаться гораздо интереснее, чем я думал, — говорит он.
Мидии прибывают в крошечных, закрытых черных горшочках. Когда Блейк открывает свой, она следует его примеру. Запах безумно хороший, но она ждет, пока Блейк тянется за своими приборами, и копирует его.
— Bon appétit, — говорит он.
— Bon appétit, — повторяет она.
Мидии умилительно мягкие тают во рту.
— Хорошо? — спрашивает Блейк.
— Очень.
Но порции настолько малы, что быстро кончаются.
— Я чего-то не понимаю, — говорит Лана, изящно промокая уголки рта. — Почему папарацци никогда не следуют за тобой, как за другими знаменитости и завидными женихами, и не разоблачают все ваши выходки и проделки?
— По этой же причине моей семьи и других великих семей нет на страницах Forbes среди богатейших людей. Мы не хотим огласки. В случае, когда это санкционируется нами, иначе ты не увидишь нас в газетах.
— Ты пытаешься мне сказать, что твоя семья настолько могущественная?
— Я не пытаюсь, я говорю. Это легко, когда ты контролируешь СМИ.
— Твоя семья контролирует СМИ?
— Великие старинные фамилии, да. В наших интересах работать сообща, — его глаза блестят в мягком свете. Внезапно его губы дергаются. Он откидывается назад и у него на лице появляется сверкающая улыбка. — Но хватит обо мне. Расскажите мне о себе.
— Что ты хочешь знать?
— Помимо того, что ты живешь в муниципальном доме и достаточно не зарабатываешь, я ничего не знаю о тебе.
— Это не совсем верно. Ты знаешь, я проверилась бесплатно на СПИД, у меня нет никаких венерических заболеваний, справка о здоровье, что все в порядке, с сегодняшнего дня принимаю контрацептивы, и сделала эпиляцию всего тела.
Его улыбка превращается в усмешку.
— И как прошла сессия с воском? Не слишком больно, я надеюсь.
— Не для всех. Ты должен попробовать когда-нибудь.
Он откровенно смеется.
— Если ты заплатишь мне днем секса с тобой, то я пожалуй попробую.
Она не может не улыбнуться в ответ.
Ягненок прибывает. Она смотрит на свою тарелку. Кровь чуть-чуть растекается под мясом. Она не сможет это съесть и про себя опять вздыхает, опять будут овощи и картофель.
— Откуда у тебя такой необыкновенный цвет?
— Моя бабушка по маминой линии была иранкой. Волосы от нее, а глаза по отцовской линии.
Его глаза блуждают по ее лицу. Ближневосточное влияние. Это наполнило ее лицо и дало потрясающие губы.
— Ты была в Иране?
— Однажды, но еще ребенком, это моя мечта, отвезти мою мать обратно в Иран.
— Там сейчас опасно.
— Для тебя может быть, но не для меня или мамы.
— По-прежнему не думаешь, что тебе следует подождать, пока все эти разговоры о войне не закончатся?
— Будет войны. Поэтому лучше уехать сейчас, до того, как Иран станет еще одним Ираком или Ливией.
— На что это было похоже, когда ты была там?
— Когда я приезжала туда, это было удивительное место. Мы останавливались в пустыне. Она была очень красивой, а ночью была чистая тишина, что, аж, звенела. И песчаные дюны пели.
— Ты можешь отправиться в Саудовскую Аравию, чтобы посмотреть на песчаные дюны. Тебе нужно ехать в страну, которая готовится к войне?
— Ты не понимаешь. Исфахан — это в нашей крови. Я помню, когда мама уезжала, она поднялась по лестнице самолета, повернулась и сделала вот так, — Лана раскрыла свои объятия, как если бы собиралась собрать что-то из воздуха, и поднесла их обратно к лицу, поцеловав кончики пальцев. — Я спросила ее, что она делает, и она сказала, что она целует воздух ее Родины, и прощается с ним. Помню, я подумала еще тогда, что должна привести ее обратно на любимую землю.
— Я никогда не был в Иране.
— Конечно, ты не был. У Ирана нет Центрального банка. Моя мама говорит, что именно из-за этого весь мир хочет развязать войну с ним.
— Неужели она также считает, что Элвис до сих пор жив?
Вдруг глаза Ланы вспыхивают, она внимательно смотрит на него.