Мне кажется, меня даже тошнить начинает оттого, насколько страшно сейчас.
И все это придает мне сил.
Я должна бороться. Должна вырваться из цепких лап чудовища.
— Я не вещь! — громко даже для самой себя кричу я и отпрыгиваю в сторону. — Пап, сделай что-нибудь!
— Прости, малышка… — извиняющимся тоном произносит отец. — Я разберусь со всем очень скоро. Я обещаю тебе.
— Что? — мое лицо искажает нервная усмешка.
Мне же не послышалось? Фактически, папа сказал, что позволяет бандиту забрать меня.
Ризван же стоит рядом со мной и довольно наблюдает за жалкими попытками найти помощь.
Щеку до сих пор жжет от касания его пальца.
Алаев уверен в себе. Уверен в том, что никто в этом зале не осмелится и слова сказать против.
Хозяин жизни. Король города. Его аура может задавить любого.
— Дядь, Леш?! — брат матери, полковник полиции, моя последняя надежда. Ведь это его обязанность — ловить таких уродов, как этот.
— Мне очень жаль, Насть… — мужчина тоже опускает взгляд в пол.
Меня буквально швыряет в океан безысходности.
Я захлебываюсь его солеными, раздирающими душу, водами.
Тону в бурлящей пучине, и никто не спешит протянуть мне руку помощи.
Они все предали меня.
— Короче говоря, Вить, если эта мелкая сучка будет не слишком послушной, будет меня раздражать, или ты затянешь с баблом, я заберу вторую. Ей же уже есть восемнадцать?! Так что ее тоже на хер насадить можно.
Звериная, дикая улыбка. Монстр знает, что и с этим никто не помешает, что сестру он сможет забрать так же просто, буквально по щелчку пальцев.
Глава 4
Настя
Сестра прячется за спину папы. Я вижу выражение дикого ужаса на ее лице. И, если честно, это придает мне сил.
Я могу помочь ей. Я могу защитить.
Верзила же сказал, что мне просто нужно быть послушной для него, чтобы отвести беду от Юли.
У нас с сестрой совсем небольшая разница, два года, вот только она все равно еще ребенок. Не дай Бог, ей оказаться в лапах наглого самоуверенного чудовища.
— Сегодня вечером тебе пришлют новые даты поставок. Запорешь хоть одну… и о легкой смерти сможешь только мечтать.
Я уже не придаю значения словам Алаева. Нет смысла.
Моя судьба предрешена.
Он заберет меня.
А если буду упираться — еще и Юлю прихватит.
Смотрю на мужчину, будто пытаюсь уловить в его образе хоть что-то хорошее. Какую-то черту, за которую можно уцепиться, чтобы не было так страшно.
Только это бесполезно. Он красив и опасен. Стоит близко, и мне ничего не стоит рассмотреть его лицо в мельчайших деталях.
В нем нет ничего успокаивающего. Жесткое выражение лица, черты истинного победителя.
Такой не спрашивая берет свое. Разрушает. Уничтожает тех, кто отказывается подчиняться.
Любой его приказ должен быть исполнен сиюминутно, иначе… Я даже не хочу знать, что бывает в противном случае.
— Поехали! — командует мне бандит.
Горло сковывает спазмом, но сознание все еще пытается найти пути отступления. Я не верю, что их нет. Не хочу верить.
— Может, мне стоит сразу забрать сестричку? — в глазах Алаева вспыхивают дьявольские огни.
И в них больше нет ничего живого. Только темнота. Бездна. Глубокая пугающая пропасть.
Я должна пойти. Ради Юли. Не могу дать ее в обиду.
Всхлипываю, в последний раз окидывая взглядом зал ресторана, где пять минут назад гремело роскошное торжество в мою честь. А потом делаю нерешительный шаг навстречу ублюдку.
— На выход шагай, — в полной тишине его голос звучит в разы опаснее. Я чувствую себя маленьким комком, над которым нависла большая злая гора.
И я не собираюсь спорить. Стараюсь быть послушной. По крайней мере, сейчас.
Нужно отвести угрозу от близких, а потом уже, возможно, я смогу что-нибудь придумать. Может, договорюсь с монстром, смогу найти к нему подход.
Мне даже напрягаться не приходится. Я так боюсь, что подчинение кажется единственным выходом из сложившейся ситуации.
Меня заталкивают в одну из здоровенных черных машин, что стоят у самого входа в ресторан, куда простым смертным даже подъезжать запрещено.
Я сразу же забиваюсь в угол. Думаю, что Алаев поедет вместе со мной, но только рядом садится совсем другой верзила.
Внедорожник со свистом подрывается с места. От неожиданности меня швыряет на сидении, что вызывает мерзкую ухмылку на роже провожатого.
Слезы в глазах уже высохли. Внутри я не чувствую ничего, кроме жгучего холода. Там от страха вымерзло все.