Я заставил себя сесть, проклиная слабость в руке.
— Нам нужно вернуться домой.
Я прислонился к стенке лифта, который поднимал нас на верхний этаж. Все, что мне хотелось, это затащить Софию в душ, поцеловать каждый дюйм ее тела и прижать к себе в постели, пока я буду спать.
А потом я бы проснулся и трахнул ее пару раз.
Но между мной и этой фантазией стояло слишком много препятствий.
Я вышел из лифта и обнаружил Анджело, стоящего возле квартиры. На его лице была маска ярости, и он не смотрел на меня. Я стиснул челюсти от неповиновения, но он был охранником Софии, и я понимал, почему он на меня злится. Я разберусь с ним позже.
— Хочешь, я помогу тебе? — спросил Ромео.
Вероятно, ему следовало бы, хотя бы для того, чтобы София не обвела меня вокруг пальца. Мне нужно было допросить ее, чтобы разобраться во всем, что происходит. Я кивнул и прошел мимо Анджело в квартиру.
Нудл встретил меня у двери, энергично подпрыгивая. Я погладил его по голове, и он убежал в спальню.
Блять, даже собаке я сейчас не нравился.
— София? — позвал я.
Она, должно быть, в нашей комнате.
Мои шаги были тяжелыми от усталости. Прежде чем я успел добраться до комнаты, Нудл выбежал обратно, бросив в меня сумку с лекарствами Софии. У меня в груди образовалось чувство паники. София ранена?
Я бросился в спальню, но она была пуста. Я снова позвал ее и проверил ванную. Я побежал обратно в гостиную.
— Ее здесь нет, — сказал я Ромео, который что-то доставал из холодильника.
Он сразу же поставил контейнер обратно и, как мой заместитель, мгновенно принялся за дело. Он опередил меня, бросился к входной двери и распахнул ее.
— Анджело, где София? — спросил он.
Анжело обернулся, глядя на нас обоих с недоумением.
— Она там, где ты велел ее оставить.
Говоря это, он смотрел прямо на меня, его глаза горели яростью.
Потребовалось время, чтобы его слова обрели смысл.
Где я ее велел ее оставить?
— Она все еще в чертовом подвале? — взревел я.
Ромео выругался позади меня. Мои руки дрожали, когда я прижал палец к кнопке вызова лифта. Он открылся сразу.
— Заходи, — сказал я Анджело. — И, черт возьми, объясни, что произошло.
— Ты сказал, что миссис Росси должна оставаться в подвале и что никто, кроме тебя, не должен ее выпускать, — сказал Анджело.
Я ударил кулаком по стене лифта.
— И никто не подумал что-то предпринять, когда я не вернулся через несколько часов?
— Когда ты не вернулся, я пытался вытащить ее. Доменико сказал, что позвонил Ромео, который подтвердил, что она должна оставаться там до твоего возвращения.
Я повернулся к своему брату, который поднял руки.
— Он мне не звонил. Я никогда такого не говорил. Я предполагал, что она тоже вернулась в квартиру.
Доменико мертвец.
Мое сердце бешено колотилось, и мне хотелось кричать от того, насколько медленным был лифт. Как только двери открылись, я помчался через подвал к камере, в которой находилась София. На улице никого не было, и ключей нигде не было.
— Принеси запасные ключи из моего офиса, — крикнул я Ромео.
Я повернулся к двери.
— София, tesoro, ты меня слышишь?
Я знал, что нет. Это была камера, которую мы использовали для пыток. Она был звуконепроницаемой.
Но это не помешало мне звать ее сквозь металл, давая ей понять, что я здесь и что я освобожу ее в считанные секунды.
Ромео вернулся запыхавшимся, но с ключом.
Дрожащими руками я открыл дверь и распахнул ее.
Ничто не могло подготовить меня к тому, что я увидел.
Свет проникал в комнату, освещая мою жену, скорчившуюся на полу и в луже своей мочи.
Я упал на колени и осторожно перевернул ее на спину. Ее глаза были закрыты, а кожа была холодной.
— Нет, любовь моя, пожалуйста, приди в себя, — умолял я, сжимая ее в своих объятиях.
— Ромео! Немедленно приведи Арию сюда!
Я побежал обратно к лифту так быстро, как только мог, держа Софию на руках.
— Не покидай меня, — умолял я ее все еще находящуюся в бессознательном состоянии.
Анджело сорвал с себя куртку и обернул вокруг нее, пока мы все заходили в лифт.
— София, ты меня слышишь? Пожалуйста, милая, пожалуйста, скажи что-нибудь.
Она всхлипнула, и этот звук был одновременно облегчением и пыткой.
Двери лифта открылись на верхнем этаже, и я вбежал в квартиру.
— Мы собираемся согреть тебя.
Я старался, чтобы мой голос звучал успокаивающе, но это было безнадежно. Ничто не могло успокоить или утешить меня, пока моя жена почти без сознания была в моих руках.