— Еще одна моя бесполезная дочь, — усмехнулся он.
Каждый яростный стук моего сердца подгонял меня.
Сделай что-нибудь. Сделай что-нибудь. Сделай что-нибудь.
— Ты действительно собираешься убить обеих своих дочерей? И своего будущего внука? — Мой голос был тверд и полон презрения.
Мама резко вдохнула, и глаза Милы расширились, скользнув по моему животу.
Пахан разразился грубым смехом.
— У моей неполноценной дочери и слабого Дона мафиози будет ребенок. Какая идеальная пара. — Говоря это, он размахивал ножом, и мои ладони стали скользкими от пота.
— Это, — я махнула рукой, — действительно то, как ты хочешь, чтобы тебя запомнили?
Он издал резкий смешок.
— Запомнили? Ты, кажется, заблуждаешься, полагая, что я уйду отсюда живым.
Снаружи послышались выстрелы, и мы все замерли. Мой разум лихорадочно пытался понять, кто стреляет. Глаза Димы встретились с моими, и он слегка покачал головой. Его люди не несут ответственности за эти выстрелы.
Мои подмышки были мокрыми от пота, и я боролась с волной головокружения. Я не сводила глаз с Пахана, игнорируя вспышку движения позади него.
— Все кончено, Рустик, — сказал Дима, повышая голос, чтобы перекричать какофонию снаружи.
— Хер тебе! — кричал он.
Его руки взволнованно затряслись, на мгновение ослабив хватку на Миле.
Все произошло резко, в вихре звуков и красок. Руки моей матери сомкнулись вокруг тяжелого канделябра на алтаре. Она подняла его и сильно ударила мужа по затылку. Он издал болезненный рев и повернулся к маме, подняв пистолет. Я не колебалась, вытащив из-за спины пистолет, плавный механизм.
Я прицелилась и нажала на курок.
Пуля попала прямо в голову Пахана. Кровь хлынула из раны, как цветок, а затем он рухнул на землю.
Этот человек, причинивший столько боли — своей семье, в бесчисленных неизвестных жизнях — был мертв.
Я оглядела комнату, сердце колотилось от страха, что люди из Братвы нападут на меня, но никто не двинулся с места. Некоторые подняли на меня подбородки в знак уважения.
Тяжелый канделябр выскользнул из рук матери и с громким звоном ударился о мраморный пол.
— Спасибо, мама, — сказала я.
Она встретилась со мной взглядом, и в ее глазах что-то мелькнуло — огонь, решимость — а затем все исчезло, сменившись знакомой пустотой, которая пронизывала все мое детство.
И в этот момент задняя дверь церкви распахнулась.
72
МАТТЕО
Ромео вез нас по людным улицам Чикаго, пока мы преследовали мою жену. В последний раз, когда я был в этом городе, я думал, что женился на беспомощной, робкой девушке.
Как я чертовски ошибался.
— Нам следует войти через задний вход. Это может помочь с эффектом неожиданности, — сказал Ромео, когда мы свернули на знакомую улицу к церкви, в которой я женился. — И, возможно, тебе стоит остаться в машине, пока мы…
— Не думай даже заканчивать это предложение, — прорычал я.
Ромео вздохнул, свернув в переулок возле церкви, и ехал, пока мы не увидели небольшую гравийную площадку позади мусорных контейнеров.
С нами были Энцо и Аджелло. Мне хотелось бы взять больше людей, но я предпочел скорость силе.
Только время покажет, пожалею ли я об этом решении.
Ромео бросил машину на стоянке и потянулся к дверной ручке.
— Не умри, fratello.
— Взаимно.
Мы вчетвером вышли из машины: Энцо и Аджелло шли по бокам, а Ромео впереди. Когда мы приблизились к металлической задней двери, она открылась. Мы прыгнули за мусорные баки в поисках укрытия, когда группа мужчин выбежала, разговаривая по-албански. Арбен был прямо в центре группы.
— Арбен остается жив. Убейте остальных, — прошипел я, высунувшись из-за мусорных баков, чтобы сделать первый выстрел.
Один из албанских солдат рухнул, вызывая полный хаос. Остальные мужчины стреляли наугад, пока бежали, и мы успели их ликвидировать за считанные секунды, оставив Арбена стоять среди груды тел. Он прицелился в наш мусорный бак, его руки дрожали, а кожа побледнела, когда он опустошил свой магазин. Все его выстрелы прошли мимо, а затем пистолет щелкнул, сигнализируя, что у него кончились патроны.
Я выскочил из-за мусорного бака, пока Арбен пытался перезарядить пистолет трясущимися руками, и выстрелил ему в икру. Он упал с криком, а Ромео, Энцо и Аджелло подбежали, чтобы обезоружить его и прижать к земле.
Ненавижу, что нам нужно было сохранить ему жизнь. Больше всего на свете я хотел выпотрошить Арбена, вырвать органы из его жалкого тела. Но у него была информация, которая нам нужна — места нахождения похищенных девушек, список всех союзников. Единственное удовлетворение, которое я получил, это когда Энцо и Ромео связали и заткнули ему рот. Было осознание того, что я смогу пытать его столько, сколько захочу.