— Можно я тут позанимаюсь? — спросила она. Ее взгляд скользнул по моему обнаженному торсу, прежде чем вернуться к лицу, и у меня появилось необъяснимое желание поднять что-то тяжелое.
Я кивнул, и она слегка улыбнулась, прежде чем подъехать к стойке с гантелями. Я поднял свои собственные пятидесятифунтовые гантели, наблюдая, как она берет никогда прежде не использовавшиеся пятифунтовые. Я продолжил свои упражнения, но не сводил с нее глаз, забыв о жжении в мышцах, пытаясь понять, что София делает. Она неловко схватила гантели и начала делать жимы от плеч. Я стиснул зубы от ее ужасной техники. Она могла пораниться.
Я снова бросил свои гантели и пошел к ней.
— Что ты делаешь?
Ее губы приоткрылись, когда она подняла голову, чтобы посмотреть на меня.
— Эмм, поднимаю вес? — Она выглядела такой чертовски милой, что это даже раздражало.
Я скрестил руки на груди.
— Ты делаешь это ужасно.
Она моргнула и отвела взгляд.
— Я просто хочу укрепить плечи, чтобы легче было толкать кресло.
Я позволил себе осмотреть ее руки, наслаждаясь гладкостью кожи, прежде чем заставить себя посмотреть на инвалидное кресло. Раньше я не обращал на него внимания, слишком сосредоточенный на красивой женщине в нем, но теперь заметил, что оно черное и громоздкое. Оно выглядело слишком большим и тяжелым для нее.
— Это лучшая инвалидная коляска для тебя? — выпалил я, прежде чем успел остановиться.
Она застыла, и одна из гантелей выскользнула из ее руки, с грохотом упав на пол. Я схватил другую гантель, прежде чем она ее уронила, и сел на скамью, чтобы не возвышаться над ней.
— София? — Я поднял бровь.
Она начала теребить свои руки, прежде чем взглянуть на меня.
— Ну… Я просто… Я сделала что-то очень плохое.
Мое сердце сжалось. Собиралась ли она признаться во лжи? Шпионаже? Звук двух выстрелов эхом пронесся в моей голове.
— Говори, — потребовал я, стиснув зубы.
Она снова посмотрела на свои руки, ее плечи поникли.
— Примерно полгода назад мне стало очень трудно ходить. Я все еще использовала ходунки, но мои ноги ослабли, и я часто теряла равновесие, когда вставала. Мне было очень больно, я часто падала и получала вывих колена. Отец не позволял мне взять инвалидное кресло. Он говорил, что я должна быть сильнее и стараться больше.
Мои руки сжались в кулаки.
— Мы с сестрой пытались понять, как достать инвалидную коляску, но они очень дорогие, и мы не знали, что делать.
— Что значит, они «дорогие»?
София посмотрела на меня с недоумением.
— Они стоят много денег.
— Твой отец — глава Братвы. У него полно денег.
— Но у нас с Милой их нет, — она печально улыбнулась.
— Он не давал вам никаких денег?
Она покачала головой.
Чертов ублюдок.
Я провел рукой по волосам.
— И как же ты получила эту коляску? — Я кивнул на ее кресло.
София закрыла лицо руками.
— Пожалуйста, не осуждай меня. Я знаю, что я ужасный человек, но мы были в отчаянии. Я не могла встать с кровати неделями, и Мила начала паниковать, поэтому она убедила нашего телохранителя помочь ей взломать магазин медицинского оборудования и украсть эту коляску.
Я ждал, что она скажет еще что-то, но она молчала.
— И?
— Что «и»? — София ответила, повысив голос. — Это украденная инвалидная коляска. Она не сделана на заказ, так что никто ее не ждал, но это все равно ужасно. — Ее глаза встретились с моими, и она потянулась, чтобы коснуться моей руки. — Мила не виновата. Я заставила ее украсть коляску. — В ее голосе была паника, словно она думала, что я сейчас же достану телефон и сообщу о преступлении.
Мои губы дрогнули. Моя невинная маленькая жена.
— Позволь уточнить. Ты говоришь, что вам пришлось украсть коляску, которая явно не подходит тебе, потому что твой отец не дал тебе денег, и ты думала, что я больше всего буду сердиться из-за кражи?
— Кража — это плохо, — серьезно сказала София.
Я схватил ее за подбородок.
— Ты была принцессой Братвы, а теперь ты королева мафии. Ты окружена преступниками гораздо хуже воров колясок.
София неохотно улыбнулась.
— То же самое сказала Мила.
— С коляской тебе стало лучше?
— Да, стало, — мягко сказала она.
— Что сделал твой отец, когда увидел ее?
— О… Он не знал о ней до утра свадьбы.
Я приподнял бровь.
Она пожала плечами.
— Мы с Милой почти все время проводили в восточном крыле второго этажа. Мы редко видели родителей. — Она прочистила горло. — Он был недоволен, когда увидел ее. Поэтому отказался вести меня к алтарю.