Я уставился на последний отчет, присланный Франко. Ему удалось взломать почтовый сервер заместителя Арбена. Проблема заключалась в том, что все письма были закодированы, и Франко пока не удалось расшифровать их.
Мне это показалось странным. Албанцы никогда не отличались особой сообразительностью. Либо Арбен оказался умнее, чем я думал, либо албанцам кто-то помогал. Никто не объявил об альянсе, но я все больше убеждался, что они его заключили.
Постукивая ручкой по одной из пустых кофейных чашек, валявшихся на столе, я думал о Софии. Сегодня я в своем кабинете с трех часов утра и с головой погрузился в работу, чтобы отвлечься от мыслей о ней. Смогла ли она снова заснуть? Как часто ей снятся кошмары? Есть ли у нее все, что нужно?
Мне хотелось разрушать, напасть, нанести физический вред, а не пялиться в компьютер, пытаясь расшифровать чертовы электронные письма, пока у меня не вытекли глаза. Все жаждали моего положения, мечтали стать самым влиятельным человеком в Нью-Йорке, но никто из них не осознавал, сколько утомительной бумажной работы с этим связано.
Моя голова резко поднялась, когда дверь распахнулась. Сиенна ворвалась в мой офис ярким всплеском цвета и плюхнулась в кресло напротив моего стола.
Я массировал виски. Мне действительно нужно избавиться от этого кресла.
— Почему ты скрываешь от меня свою жену? — заскулила она.
— Сиенна, я работаю.
— Да, я знаю. Ты всегда работаешь. Сейчас семь часов утра, и вот ты здесь, в костюме.
То же тревожное чувство, которое я всегда испытывал рядом с Сиенной, сжало мою грудь. Борьба моей мамы с бесплодием привела к тому, что у нас с сестрой была разница в двенадцать лет. Сиенне было всего одиннадцать, когда наших родителей убили. За одну ночь из старшего брата я превратился в родителя. Мы скрывались два года, пока я работал над восстановлением своей империи и свержением своего дяди. Я запер свое сердце за непроницаемыми стенами, чтобы стать Доном. По пути я потерял способность быть братом.
Сиенна была постоянным напоминанием о моих неудачах — моей неспособности спасти наших родителей, моей неспособности любить ее так, как она того заслуживает.
— Чего ты хочешь, Сиенна? — спросил я, голосом полным усталости.
— Я просто хочу с ней встретиться. Мы живем в одном здании. Было бы здорово, я не знаю, подружиться.
— Она здесь не для того, чтобы быть твоей подругой.
Вспышка боли промелькнула на лице моей сестры, и неприятное чувство в моей груди усилилось. Когда я согласился на этот брак, он казался мне таким банальным. Постоять на церемонии, подписать бумажку, заключить союз с Россией. Я забыл, что женюсь на реальном человеке — живом, дышащем существе, за которого теперь несу ответственность. Мне не нравилась идея, что Сиенна и София подружатся — это было смешение двух миров, которые я хотел держать отдельно. Но препятствовать этому постоянно было нереально. Мне пришлось признать, что София стала постоянным спутником моей жизни.
— Прости, — пробормотал я. — Я все еще привыкаю ко всему.
Сиенна наклонилась вперед в кресле.
— Какая она? Она милая? Симпатичная?
— Я ее не знаю. — Я не собирался признавать, что нахожу свою жену довольно… очаровательной.
Сиенна нахмурилась.
— Да расскажи мне хоть что-нибудь.
Я снова постучал ручкой по столу.
— Что-то не так с ее ногами.
Ее брови нахмурились.
— Что ты имеешь в виду?
— У нее этот синдром — Элерса-Данлоса? Для передвижения она пользуется инвалидной коляской или ходунками.
— О, — Сиенна склонила голову. — Это проблема?
— Это может сделать ее более уязвимой. Сделать нас более уязвимыми.
Она испустила долгий вздох.
— Враги не прячутся за каждым углом, Маттео.
— Потому, что я защищаю тебя от них, — огрызнулся я.
Лицо Сиенны окаменело, ее челюсти сжались, когда она поднялась и направилась к двери.
— Послезавтра, — сказал я сквозь стиснутые зубы.
— Что?
Она взглянула на меня через плечо.
— Приходи послезавтра. Познакомишься с ней.
Легкая улыбка тронула ее губы, и я надеялся, что она меня простила.
— Знаешь, ты заслуживаешь счастья, — тихо сказала она.
Я тяжело сглотнул, не в силах смотреть на Сиенну, когда она выскользнула из моего кабинета. Оставив меня одного.
14
СОФИЯ
Мне было некомфортно, пока я возилась на кухне. Я использовала ходунки, чтобы сохранять равновесие, но было трудно опираться на руки после вчерашней тренировки. Я надеялась, что упражнения окупятся в долгосрочной перспективе, потому что сейчас боль меня просто раздражала. Я приняла обезболивающее, но знала, что боль, вероятно, никуда не денется… еще как минимум неделю, если мне не повезет.