— Анджело, — сказала София, протягивая руку охраннику, когда мы вышли из машины. — Спасибо, что защитил меня. — Ее голос дрогнул, и она быстро заморгала, когда взяла его за руку.
Тот факт, что сегодня он спас жизнь моей жены, был единственным, что удерживало меня от того, чтобы отрубить ему чертову руку. Я хотел быть единственным, кого она касается.
— Всегда, bella, — ответил он.
Я пробормотал что-то и направился к лифту с Софией на руках.
— Вызови врача, — рявкнул я.
— Мне не нужен врач, — запротестовала София.
— Не спорь, — сказал я, строго глядя на нее. — На этот раз ты не выиграешь.
— Рада, что ты знаешь, что в большинстве наших споров побеждаю я, — с достоинством сказала она.
Черт. Я почти почувствовал желание улыбнуться, пока лифт поднимался в нашу квартиру.
37
СОФИЯ
Маттео не переставал суетиться. На мне было три одеяла, он продолжал приносить мне напитки: воду, чай, кофе, газировку и большой стакан граппы — крепкого итальянского ликера. Последнее заставило меня приподнять бровь, но мой измученный муж даже не заметил этого.
Я изучила тонкий язык тела Маттео. Выражение лица у него было каменное, тон строгий и серьезный, но он не мог скрыть, как в стрессе проводил рукой по волосам, как сжимались кулаки от беспокойства и слегка морщились глаза, когда он был счастлив. С каждым доставленным напитком и едой, с каждым грубым вопросом о том, как у меня дела, в моей груди становилось все теплее.
У меня не было ни роскошной свадьбы, о которой я мечтала, ни улыбающегося жениха, ни тихой, мирной жизни в деревне, но я все больше и больше думала, что в итоге у меня будет что-то получше.
— Тебе нужно еще одно одеяло? — Маттео навис надо мной, спутанные пряди волос падали ему на лоб, а в глазах было слегка безумное выражение.
Желание подразнить его было сильным, но вместо этого я протянула руку.
— Что? Что это такое? — спросил Маттео, глядя на меня сверху вниз.
Я фыркнула и схватила его за руку.
— Мне больше не нужны одеяла. Ты сядешь со мной?
Его взгляд был прикован к нашим соединенным рукам. На мгновение я подумала, что, возможно, переступила черту, но затем Маттео сжал мою руку. Я потянула его, и он сел рядом со мной на диване. Его тело было напряженным, поскольку он сохранял пространство между нами. Когда мы впервые встретились, я бы истолковала его поведение как раздражение на меня, но у меня росло все большее подозрение, что я нравлюсь моему мужу.
Может, он заботится обо мне.
Я поерзала на подушке, пока наши тела не прижались друг к другу. Когда он не отодвинулся, я положила голову ему на плечо.
— Что ты делаешь, tesoro?
Мог ли он услышать, как забилось мое сердце при этом ласковом прозвище?
— Я… Устраиваюсь поудобнее.
— Поудобнее?
— Да, — сказала я.
— Хорошо. Устраивайся поудобнее.
Он сел так, что его рука обхватила меня. Затем я крепко прижалась к его груди. Он был теплым и успокаивающим, я таяла рядом с ним. Потом его рука провела по моим волосам, и я была почти уверена, что действительно умерла, а это был рай.
— Я готова к тому, чтобы в меня стреляли ежедневно, если после этого я буду в таком положении, — сказала я, глубже прижимаясь к объятиям Маттео.
Его хватка на мне усилилась.
— Не шути, блять, на эту тему.
Я провела носом по его горлу, удивляясь своей смелости.
— Кто сказал, что я пошутила?
Он вздохнул.
— Как насчет того, чтобы я пообещал обнимать тебя каждый день, если ты пообещаешь, что в тебя не будут стрелять?
— Договорились.
— Ты уверена, что тебе не нужно еще одно одеяло? — пробормотал он.
— Не тогда, когда ты здесь, чтобы согреть меня.
Он провел рукой по моей.
— Ты голодна?
Я наклонила голову так, чтобы встретиться с ним взглядом, и осторожно подняла руку, чтобы обхватить его лицо. Маттео прильнул к моей руке, и мое дыхание ускорилось.
— Есть кое-что, что мне нужно.
— Что? Что угодно, — серьезно сказал он.
Я закусила губу, мое сердце заколотилось. Адреналин, полученный ранее, должно быть, смутил мой разум, потому что я ни за что бы не сказала это вслух.
— Поцелуй.
Маттео моргнул.
— Что?
— Я хочу поцелуй.
Его брови нахмурились, и я затаила дыхание, уверенная, что он мне откажет. Но затем его рука обхватила мое лицо, большим пальцем он провел по моей щеке.
— Если это то, что тебе нужно, как я могу тебе отказать?
Он наклонил мое лицо, его губы встретились с моими с мягкостью, столь контрастирующей с его типичной резкостью, и я задалась вопросом, была ли эта его скрытая сторона только для меня. Я бы верила в это, даже если бы все было неправдой, потому что то, как он прижимал меня к себе, я никогда бы не хотела забыть.