— Черт, мне не следует этого делать, — сказал он между голодными поцелуями.
Я всхлипнула и провела пальцами по его волосам, дергая их.
— Ты должен.
— Ты ранена, — он осыпал мою челюсть горячими поцелуями.
— Нет.
Я обвила руками его шею и боком прижалась к нему, чувствуя, как его твердость прижимается к моему бедру. Доктор Амато перевязала мое колено, чтобы стабилизировать его, но в остальном со мной было все в порядке.
Он застонал, его бедра непроизвольно толкнулись ко мне.
— Я должен позаботиться о тебе.
— Ты заботишься обо мне.
Я снова придвинула свои губы к его и на этот раз провела языком по его губам. Они со стоном разомкнулись, а затем Маттео отпустил свой тщательно выстроенный образ, схватив мое лицо одной рукой и задницу другой.
Он пожирал меня — его горячий язык прижимался ко мне, рука жгучей хваткой пробиралась сквозь мои волосы. Я застонала, и он проглотил звук, ведя руками по моему телу. Я стала мокрой, нуждающейся. Я не могла перестать думать о том, как почувствую мужа внутри себя. Его пальцы коснулись моих сосков, из-за чего мои поцелуи стали еще отчаяннее.
— Пожалуйста, — выдохнула я.
— Что ты хочешь?
— Тебя. Всего, — я была не в состоянии произнести полные предложения, когда провела руками по его груди.
С каждым моим движением я готовилась к отказу, ждала момента, когда мой муж поймет, что не хочет этого, не хочет меня. Но страх и адреналин из-за того, что я сегодня была на грани между жизнью и смертью, побуждали меня идти за тем, что заставляло меня чувствовать себя живой.
— Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? — голос Маттео был низким и томным.
Недолго думая, я подвинулась и оседлала его. Выгнувшись к нему, я почувствовала прилив удовольствия, прижимаясь своей киской к его стояку, но это движение также вызвало боль в бедрах, которая говорила мне, что мои суставы недовольны тем, что обхватывают моего большого мужа.
— Что такое? — спросил Маттео, нахмурив бровь.
— Ничего.
— Не лги, — от его сурового тона я покраснела, хотя боль в бедрах усилилась.
— Наверное, я не смогу так сидеть, — пробормотала я.
Маттео мгновенно двинулся, усадив меня к себе на колени так, что я снова села боком.
— Тебе больно.
Это был не вопрос.
Мои щеки горели. Почему мое тело не могло хоть раз просто потерпеть?
— Я не хочу останавливаться, — сказала я, встретив взгляд мужа, вызывая его на спор.
Он провел большим пальцем по моей губе.
— Ты думаешь, что у меня гораздо больше самообладания, чем на самом деле, tesoro, раз ты думаешь, что я могу остановиться сейчас.
На моем лице расцвела улыбка. Я не испортила все своим испорченным телом. Он все еще хотел меня.
Маттео провел рукой по моей ноге, нежно сжимая бедро.
— Чего еще мне нужно остерегаться?
Мое сердце чувствовало, что оно вот-вот разорвется от его заботы, и я не могла удержаться от того, чтобы не поцеловать его.
— Не уверена, — сказала я, немного запыхавшись. — Только не волнуйся, если я что-нибудь вывихну.
Он нахмурился.
— Ты ничего не вывихнешь.
— Я не уверена, что ты сможешь контролировать это, — я провела пальцами по его челюсти. — Но я постараюсь изо всех сил.
Он прижался своим лбом к моему, и на мгновение мы тихо вдыхали друг друга.
— Я отведу тебя в постель. Наш первый раз будет не на этом чертовом диване.
Он крепче обнял меня, просунув одну руку мне под колени, и встал. Нервные бабочки порхали у меня в животе, но я обвила руками его шею и глубоко вздохнула. Впервые в жизни я почувствовала себя желанной. И я не хотела разочаровывать мужа.
38
МАТТЕО
Мой член натянул штаны, пока я нес Софию в свою спальню. Мне нравилось, как она лежит в моих руках, нравилось, как она сжимала мою шею и нежно целовала кожу. Почему я сопротивлялся этому? Как я мог подумать, что смогу обойтись без своей прекрасной жены?
Я поцеловал ее, прежде чем опустить на кровать, затем переполз через нее, стараясь удерживать вес на предплечьях, чтобы не давить на ее суставы. Я хочу, чтобы ей было хорошо. Никогда не причиню ей боль. Я думал, что мое сердце остановилось, когда увидел, как она лежит на тротуаре, и, честно, боролся с желанием нянчиться с ней, с отчаянной потребностью заявить на нее права.