— Ах, какие новости, а я‑то не знала! — съязвила, потому что сил выслушивать стенания махрового шовиниста уже не было.
— Я к тому, что тебе необходимо тренировать тело, чтобы оно выдержало боевой транс в случае серьёзного сражения. Хотя такого случая тебе не представится, в Эрмиде девушки не воюют, — закончил он, словно пытался убедить самого себя.
— Я и не желаю воевать, — поспешила заверить брата, которого явно сильно нервировало наличие на моём теле печати. И интуиция подсказывала: неспроста. Он явно недоговаривает. — Что касается тренировок — готова к труду и обороне. Когда будешь меня учить?
— Утром до занятий и перед сном, — обозначил время Рагнар, соглашаясь.
— Ура! Спасибо большое! — возликовала я, но на шею братцу не бросилась, вела себя достойно, а то вдруг передумает — скажет, что я слишком эмоциональна, а к оружию стоит подходишь лишь с холодной головой.
Радовалась, тем не менее, искренне, ведь внутренне я подготовилась к более типичным для Рагнара фразам: «если заслужишь», «если будешь хорошо себя вести», «посмотрим» и прочим гадостям, которые он принимал за вежливые ответы.
Неожиданно оживился Огонёк и подсказал: «Будто у него был выбор. Ты ведь могла попросить помощи у любого парня в академии или даже у нескольких, они с восторгом поддержали бы твою идею».
«А раньше ты не мог подсказать?»
«Рагнар — наилучший для нас вариант», — уверенно заявила живая стихия. — «Ты видела количество рун на его теле — его принял целый арсенал магического оружия, а это редкость не только для Эрмида, но и вообще для магических миров. Обучаться у него — честь для любого воина».
«Я не воин, мне нужно лишь подучить азы, чтобы мечу не было стыдно за такую криворукую носительницу Его Величества», — объяснила свою позицию Огоньку.
«Подучить азы — насмешила! Его Величество потребует от тебя полной отдачи, как и Рагнар!» — расхохотался Огонёк. — «Откуда в тебе столько наивности, моя огненная тёмная девочка? Кстати, почему ты так необычно обращаешься к мечу? Он приказал?»
«Не знаю. Как–то само на ум пришло».
Задумалась. Меч мне не представлялся, я его пока не чувствовала, печать тоже никак не проявляла себя, но самое удивительное — имя ему я дала не из сарказма или упрямства. Я была уверена, что обращаюсь к нему правильно, так, как надо.
«Немного окрепнешь, заматереешь и спросим у Тьмы, она знает ответы на все вопросы», — решил Огонёк, бессовестно подслушав мои размышления.
«А она поделится информацией?» — уточнила, затаив дыхание.
«Учитывая, что ты первая, к кому она лично пришла за последние несколько столетий, шанс есть», — обнадёжил живой огонь.
Я задумалась. В кино и книгах Земли популярна была тема избранных, предначертанных судьбой, предсказанных, но лично я никогда не страдала приступами героизма и предпочитала наблюдать за всем со стороны. А, между тем, сама оказалась уникальной. И это не радовало.
«Алессаль, ты ещё совсем ребёнок и твоя сила только начала пробуждаться, ты себя не знаешь. Сейчас попробую объяснить на примере», — Огонёк принялся передвигаться под кожей, периодически припекая то правый локоть, то левое колено, то в районе копчика. Создавалось впечатление, будто он расхаживает по моему телу, словно учёный по лаборатории, и рассуждает. — «Вот! Нашёл! Смотри: представь, что огненный тёмный — это роскошный пион. С красивыми листьями и мясистыми стеблями, способными выдержать тяжёлые и бедовые головы цветков».
«Я не бедовая, хоть и не совсем везучая».
«Ты не понимаешь смысла слова. Бедовый — это отважный, бесстрашный, смелый. Пионы именно такие — ничего не боятся, кроме того, живут до ста лет, для цветов это очень много», — пояснил мой огненный сожитель. — «Так вот, сейчас ты — даже не бутон пиона, ты — высаженное в землю семя, у тебя впереди долгая и насыщенная жизнь. Может, лет через триста у тебя появится три десятка внуков и ты решишь, что настало время путешествовать по мирам, там и меч может пригодиться», — закончил Огонёк на волне оптимизма, тогда как у меня от подобной перспективы глаза на лоб полезли.
— Что случилось? Я чувствую твой испуг, — потребовал ответа Рагнар.
— Огонёк меня просвещает, сказал, буду жить больше трёхсот лет, — машинально начала отвечать брату, но тема внуков засела комом в горле, не позволяя продолжить.