Ей выделили место в гримерке и шкафчик для личных вещей. Бросив "Переодевайся, жду в зале", Анджело-Кирилл умчался в танцкласс. В помещении Злата оказалась не одна, переодевались еще две девушки, поздоровавшись, продолжили как ни в чем не бывало прерванный разговор:
- Ну и как вчерашний приват? - спросила хорошенькая рыженькая жгучую брюнетку с аппетитными формами. - Солидный дяденька заказал.
- Пойдет. Жадноватый оказался, всего десятку сунул, - брюнетка продолжила натягивать шорты и спортивный топ. - Ну хоть не приставал. То ли дело Глебушка, - она мечтательно закатила глаза. - Всегда двадцатку даст, а под праздник может и тридцать, - балерина чуть челюсть не уронила. Даже ее неискушенности хватило, чтобы понять - десятка это не десять рублей. Ей было дико, что кто-то может оставить такие деньги за танец, пусть и с раздеванием.
"Ну, мне такие доходы в любом случае не светят. Но и просто зарплата вполне устроит, все лучше, чем ничего", - подумала она. - "Да я и не смогу".
- А ты что? - продолжила брюнетка, поправляя грудь перед зеркалом, распустила волосы, накрасила губы. "Это вам не в театре".
- Два привата, - рыженькая тоже уже поправляла чудесную гриву волос. - Скромный мужик смущенно сунул пятерку, но у него и не стриптиз был. И компания сынков богатеев. Как же я их не люблю! Денег на всех три копейки, а гонору "Да ты знаешь, кто мой папа?". Самый типа крутой сунул аж сто баксов, еще и по попе похлопал, будто крутой мужик. Придурки малолетние. Сто баксов на пятерых, - она закатила глаза, выражая свое отношение к таким понтам. - Им же едва по двадцать исполнилось, куда мамки смотрят? Я готова, идем?
Балерина стояла, забыв, что собиралась переодеться. Для девушек было так буднично обсуждать такие смущающие вещи! "Профессиональная деформация. Человек ко всему привыкает. Я же привыкла думать, что никчемная женщина, подобранная из жалости". Переоделась в леггинсы и простую майку, еще с утра купила чешки - пуанты тут как бы неуместны, да и дорого. Вообще по форме одежды было сплошное непонимание, ведь вчера ее выпроводили, ничего не объяснив. Зато радовало, что после работы есть развозка, на такси в такую даль разориться можно, автобусы ночами не ходят, да и просто страшно. Собрала волосы в тугую шишку под сетку, все как привыкла. Почти.
- Ты бы еще привычный купальник с трико надела, - сказала, осматривая себя в зеркале. Сложила вещи в шкафчик, на которых были кодовые замки вместо обычных. - Удобно, и ключ не таскать.
Вообще общее впечатление было такое, что владельцы относились к клубу как к любимому детищу: никаких пошарканных стен или полов, пыли на жалюзи или сгоревших лампочек, за общим блеском не скрывалась нищета. Хотя, если вспомнить администратора Ольгу, многое становится понятно, но не могла же она одна смотреть за всем? Злата тогда еще не знала, что милая Катенька тоже с зубами - за неопрятность мозг вынесет, прополощет, потом внесет обратно.
- Ну где ты ходишь опять? - накинулся на нее Кирилл, как только вошла в танцкласс. - Девочки, новенькая - Злата. Не обижать, - шутливо погрозил пальцем. - С девочками потом познакомишься, сейчас совершенно некогда. Что встали? Заняться нечем? - прикрикнул на танцовщиц, а потом с кровожадной улыбкой повернулся к балерине: - Вот нам точно есть чем, - предвкушающе потер руки.
- Слушай сюда, зайка моя, - обняв ее за плечи, повел в свободный угол зала. - Работы с тобой не просто много, а очень много. Для начала посмотри, как одеты девочки, вот и у тебя тоже такая же форма должна быть. У нас все же стрип-клуб, да и голая кожа помогает удерживаться на пилоне. Но пока мы тебя туда не пустим, первое время синяков насажаешь по самое не балуйся. Секс-бомбу из тебя не сделать при любом раскладе, - обошел Злату по кругу, - но мы пойдем другим путем: будем играть на невинной порочности. Для начала займемся раскрытием твоей сексуальности. Это у нас первое дело, бревен мне тут не нужно. Я чертов гений, знаю.
Осваивать эротические и вызывающие позы под взглядами других танцовщиц и постоянные комментарии Кирилла было стыдно до пылающих щек. Другие же девушки ничуть не смущались: отрабатывали перед зеркалом призывные улыбки, гладили себя по груди и бедрам, выгибались как кошки.