Вспышка.
... Хрупкое маленькое тело упало на пол, заливая его кровью, хлынувшей из многочисленных ран. Синие глаза, секунду назад такие яркие, погасли. В воздухе разливается удовлетворение от хорошо, качественно исполненной работы и страх... Стылый страх, переходящий в дикий, животный ужас, панику, захлестнувшую разумных.
***
Вспышка.
Где-то в черноте космоса отчаянно кричит человек, упавший на колени, хрипящий, царапающий металлическими пальцами грудь, словно пытающийся вырвать остановившееся навсегда сердце. Синие с золотыми искрами глаза стремительно наливаются янтарём, вязким, густым, с кровавыми прожилками. В них плещется безумие. Вой переходит в смех, от которого трескаются стены, разлетаются пылью предметы и умирают вбежавшие на крик разумные...
Вспышка.
Небо рвут вспышки и снаряды лепестками погребальных цветов падают на поверхность планеты, выжигая её дотла. Теперь тут царит смерть.
Вспышка.
В нём больше нет разума, только инстинкты. И жажда убивать. Больше ничего. Приходится принять тяжелое, но правильное решение... лишенный доспехов мужчина падает на пол, прижимая к разрубленной груди руки. Он неверяще смотрит на чудовищную рану, поднимает голову... в желтых огнях мелькает на секунду разум - кратчайшая вспышка.
- Спасибо.
Вспышка.
Девочка слаба, она не имеет и сотой части от способностей и возможностей, дарованных ей изначально, замкнувшаяся после гибели брата и отца. Но она умна и упорна, и может произвести на свет того, кто сможет удержать переданную ему власть над Империей, единственное, что осталось мужчине, но не приносящее теперь ни радости ни удовлетворения. Только усталость, раздражение и тоску по утраченным навсегда возможностям.
Вспышка.
Время идет, он живет по инерции, надеясь на чудо, на то, что Сила смилуется над ним. Его правнук. Светловолосый младенец, с такими знакомыми синими глазами, единственный шанс на то, что созданное неимоверными усилиями государство не развалится на части окончательно. Сильный, шебутной... от его вида сжимается сердце и хочется кричать в бессильной ярости и агонии. Малыш похож. Так похож на давно погибшего ребенка...
Его внук растворился во тьме, и несомый им свет погас навеки.
Дряхлый старик в широкой мантии с низко надвинутым капюшоном с тоской смотрит в окно.
За ним только вечная ночь... и никакого рассвета.
***
Веки распахнулись, открывая золотые глаза, запылавшие во мраке спальни. Мужчина вздохнул, массируя занывшую грудь, Сила всколыхнулась, отправляясь по связывающим его с сыном и внуком нитям.
Живы. Они живы.
Палпатин вздохнул и выдохнул, отгоняя липкий ужас видения.
- Этого не будет.
От мощи, вложенной в произнесенные слова статуя, стоящая в углу, рассыпалась пеплом.
Глава 24. Полуденный огонь.
Стоящие навытяжку офицеры выстроились живым коридором, пожирая глазами плавно опускающийся на опоры лямбда-челнок. Совершенно черный, без опознавательных знаков или названия. Рядом опустились СИД-ы сопровождения, контролируя пространство.
Опустился трап, люди напряглись, дыша через раз от волнения. Впервые с момента открытия Академии ее собирался посетить столь высокий гость. Палпатин был здесь только один раз, произнес пламенную речь о долге имперского офицера, о будущем Империи... как следует обработав всех попавшихся под руку ментальным внушением.
И вот, через годы после этого знаменательного события, на планету прибыл прямой потомок Императора. Его внук.
Встречающие не обольщались юным возрастом посетителя: сплетни в вакууме разносятся не просто быстро, а очень быстро, так что о подвигах малыша здесь прекрасно были осведомлены, ведь это была одна из популярнейших тем для обсуждения вечерами, когда преподавательский состав отдыхал от трудов праведных.
Из недр шаттла показались высокие черные фигуры: шлемы с темными визорами, длинные накидки, совершенно скрывавшие фигуры, но не стесняющие движений, световые пики в руках. Императорская Теневая гвардия.
Первый десяток проплыл сгустками тьмы, разворачиваясь в каре, следом вышел тот, кого обитатели Кариды не ожидали увидеть живьем совершенно.
Люцифер Палпатин-Скайуокер. Внук Императора и самый его вероятный Наследник по мнению аристократии и некоторых военных.
Сверкнули в лучах солнца расплавленным золотом волосы, сияя не хуже покрывавшей черную одежду изысканной вышивки. Мальчик постоял минуту, видимо привыкая к повышенной силе тяжести, которая и сделала планету прекрасным местом для тренировок будущих военных, особенно штурмовиков, обвел взглядом замерших соляными столпами встречающих его офицеров, а так же представителей гражданской администрации, и неторопливо зашагал прямо к стоящим плотным рядком губернатору планеты и пяти офицерам, судя по планкам на мундирах - глава Академии и его заместители.
***
Люк смотрел на развернувшуюся вокруг него суету с любопытством естествоиспытателя, наблюдающего за возней в муравейнике. Легкая паника была понятна: о его прилете сообщили за час до прибытия "Мести". Естественно, администрация встала на уши, пытаясь успеть всё и сразу. Люк бы не удивился, если бы они за этот час умудрились провести капитальный ремонт или что-то подобное: курсантов было много, и энтузиазм в них зашкаливал.
Еще бы!
Их присягу будет принимать представитель императорской фамилии, остальным остаётся только завидовать.
Сама церемония была обставлена с присущим Империи пафосом: флаги, гербы, парадная форма, имперский марш, все маршируют, дружно отдают честь, хором скандируют лозунги и прочее... в общем, развлекаются, как могут. Сам Люк присутствовал в качестве символа. Он был живым воплощением величия Империи (себя не похвалишь, никто не похвалит), доказательством того, что император интересуется тем, что происходит в его империи. Держит руку на пульсе.
Однако был во всем этом празднике жизни маленький нюанс.
Мальчик стоял в окружении гвардейцев, находящихся в полной боевой готовности, наблюдая шоу. Сама церемония должна была продлиться час, вроде не слишком долго, но уже через пятнадцать минут начались странности.
Прожив почти всю свою короткую жизнь на пустынном Татуине, Люк, если честно, к большим толпам разумных относился настороженно. Мало того, что он просто подспудно ожидал опасности, ведь Татуин был далеко не мирной и безопасной планетой, так еще и постепенно просыпающиеся способности добавляли головной боли. Уже гораздо позже, на Корусканте, мальчик понял, как ему повезло, что щиты рухнули в тот момент, когда он был в пустыне один, дядя был не в счет. Это дало ему возможность хоть как-то адаптироваться к навалившейся на него информации, поступающей со всех сторон, и отнюдь не через слух или зрение.