Но я победила тогда! Не могла отдать родного брата в детский дом! Даже с ним приходилось бороться, потому что братишка тоже хотел помочь.
Шел устраиваться на работу. Курьером. И даже мести дворы!
Но и за это именно я получала по шапке. Потому что они называли это эксплуатацией ребенка!
Говорили, что я не справлюсь.
А мы вот. Справились.
И Матвей мне все время помогал! Всегда находил какие-то подработки!
А теперь? Как мне справиться с этим теперь?
– Мамочка, папочка, ну зачем вы нас одних оставили? Мне так трудно!
Бормочу просто в пространство. В воздух.
Я часто так делаю. Разговариваю с родителями. Мне их безумно просто не хватает!
А еще…
Еще я верю, что они меня слышат!
И Матвей так делает. Тоже. Слышала, когда проходила несколько раз мимо его комнаты.
А ведь все начало как будто налаживаться!
Мне даже университет почти удалось закончить!
Заочно, правда, но все же! И я учусь прекрасно, преподаватели говорят, что у меня хорошие перспективы. Даже на кафедре предлагали остаться.
Совсем недавно я ночью говорила родителям, что у нас все хорошо! Что они бы радовались за нас и нами бы гордились! А тут….
Проклятая машина с каким-то мажором просто уничтожила все то, что мы с братом таким трудом все эти годы выстраивали!
Он скрылся с места аварии.
И при этом его невозможно найти!
Почему-то нигде не зафиксирован его номер машині, хоть я его и прекрасно запомнила!
Наверняка он уже успел откупиться. Один из тех, кто думает, что им все можно и за это ничего не будет.
Я. Я была за рулем!
Пошла учиться водить. Только-только сдала на права!
Матвей взял машину у своего друга. Уговорил меня проехаться с ним по городу. Так восхищался, что у меня получается! А я всегда боялась садиться за руль. Матвей очень долго меня уговаривал пойти учиться.
И вот.
У меня, как назло, ни одной царапины! А он… Он теперь не сможет ходить!
Виновата. Как же я во всем виновата! Ну, зачем я вообще приближалась к машинам? Зачем?
– Что же мне теперь делать, мамочка?
Бормочу в хмурое серое небо.
Где мне взять ответ? Получить помощь?
И тут…
Визг тормозов. И я куда-то лечу, больно ударяясь спиной.
Меня придавливает сверху чем-то тяжелым. Тяжелым и хрипло матерящимся сквозь зубы.
Боже!
А я ведь даже и не заметила, как вышла на проезжую часть!
– Лада, значит, – мужчина кивает и…
Улыбается так ослепительно, что у меня вдруг высыхают слезы.
И даже начинает казаться, что небо очень голубое, а солнце светит ярко.
Я…
Замираю, глядя на него.
Мне кажется, что даже глаза печь начинают.
Потому что он красив. Просто ослепительно красив!
Даже моргаю несколько раз.
Потому что это, скорее всего, просто мне кажется. Ну, наваждение. Таких красивых мужчин, да и просто людей, не бывает!
– Мне гадалка когда-то нагадала, что я свалюсь на свою судьбу прямо с неба!
Он снова усмехается, а у меня просто мурашки по всему телу!
Какая у него нереально красивая улыбка.
– Я не с неба, конечно. Да и про судьбу я думал в другом плане.
– В каком?
Почему-то замирает сердце.
Облизываю вдруг резко, просто дико пересохшие губы.
– Ну… Я не думал, что это будет такая красивая девушка. Представлял себе, что это будет… Какой-нибудь бизнес. Или сундук с сокровищами пиратов!
– Вы верите в пиратов? И в сокровища?
Запах.
Боже, какой от него исходит запах!
Теперь уже приходится сглатывать слюну, потому что он… Он кружит голову. И будоражит. И еще хочется зарыться в этот аромат носом и просто вдыхать!
– Я пацаном совсем зеленым тогда был, – усмехается, пробегаясь по моему лицу взглядом, от которого… Сердце начинает биться чаще. – О девушках совсем не думал. Пиратом мечтал стать. Только тссссс. Это секрет. Никому не говори, а то надо мной все смеяться будут.
– Кому же я скажу? Мы не знакомы. Да и друзей я ваших не знаю тоже.
– Надо это исправлять!
Он смеется и поднимается.
Подает мне руку, за которую я тут же хватаюсь.
От прикосновения пальцами как будто ток проносится по всему телу.
Надо подниматься. Но…
Да что со мной?
Мне почему-то начинает не хватать… Его глаз у самого моего лица.
– Макс!
Он подхватывает меня на руки и осторожно ставит на землю.
– Ну, и раз ты моя судьба, значит, со всеми скоро познакомишься. Как иначе. Лада? Тебе плохо?
Его лицо в миг меняется. Становится заботливым. Я даже вижу на нем настоящую тревогу.