Но я выпила таблетку от нежелательной беременности. Наверно выпила слишком поздно. Я выпила её, когда поехала домой, уже после операции. У дома зашла в круглосуточную аптеку и купила нужный препарат…
Раньше не могла ни о чём думать, я находилась в подвешенном состоянии.
Выходит, таблетка не сработала. Теперь я беременна. А отец моего ребёнка отвратительный, пятидесятилетний извращенец!
Господи, мало мне проблем? Так ещё и это! На моём месте можно сойти с ума.
— Вы должны подумать и дать ответ как можно быстрей, — строго сказала врач, принявшись что-то писать в моей карте.
— Хорошо.
Абсолютно никакая, я вышла из кабинета и побрела туда, куда глядят глаза.
Утром следующего дня сдала анализы, а через несколько дней пошла на УЗИ.
Скорей всего мне придётся избавиться от ребёнка… Я долго думала и решила, что это будет логичным выбором. Мне не вытянуть ещё и младенца, помимо лежачей сестры.
На работу ведь я не хожу, а деньги на карте заканчиваются. Так что зря я пошла на УЗИ. Надо было дать ответ насчёт аборта в тот же день. Но Инесса Павловна сказала, что УЗИ надо сделать обязательно, поскольку её тревожит, что размеры матки на данном сроке у меня выше нормы. С днями я ошибиться не могла. Я ведь точно знаю, когда у меня был половой акт! А был он у меня всего один раз в жизни.
Диагностика начинается. С замиранием сердца я смотрю на монитор, на котором вижу непонятные пузырьки.
— Итак, давайте посмотрим, — тянет задумчиво врач. — Ничего себе, я вижу не одно околоплодное яйцо, а два!
— Не понимаю.
— У вас двойня.
Без комментариев.
— Смотрите! Вот один малыш, а вот и второй! — водит концом шариковой ручки по экрану, я сейчас упаду в обморок!
— Это т-т-т-точно?!
— Разумеется! У меня стаж тридцать лет, я ещё ни разу не ошибалась! Сейчас распечатаю снимок, обрадуете папашу! А так всё у вас хорошо, беременность протекает прекрасно. А то, что матка увеличена, — так это из-за двойни. Можете одеваться, дорогая.
Поднимаюсь на ноги, ни живая, ни мёртвая.
Принтер выплёвывает черно-белый снимок, я беру его в руки, смотрю на него и не понимаю, что чувствую.
Это всё будто с кем-то другим происходит…
Не со мной.
Точно не со мной.
«Обрадуете папашу!»
Наш папаша превратится в ходячий скелет, когда малыши родятся.
Вот занимательная картина будет!
Я как это представила…
Я, толкаю большую двухместную детскую коляску с малышами, а следом ещё и старика в инвалидной — их отца.
Нет, не вынесу такого позора.
Никому ничего не скажу.
Пётр Яковлевич ни за что не узнает, что у него есть дети!
Иначе позорных осуждений со стороны людей мне не избежать. Учитывая ещё то, что он личность медийная, так тем более.
Этот секрет умрёт вместе со мной!
Ирина, спасибо тебе от души!
Ну и свинью ты мне подложила!
Я вышла из клиники, присела на лавочку, сжимая в руке снимок с УЗИ.
Вторую руку положила на живот, почувствовав там тепло…
А ведь дети ни в чём не виноваты!
Вот как я могу их убить?
Они же такие крошечные, такие беспомощные.
Если я это сделаю, буду до конца своих дней испытывать вину.
Поглаживая живот, я тихонько прошептала:
— Я справлюсь. Я буду очень стараться. Я обязательно что-нибудь придумаю. А мои крошки будут жить.
— Девочки, а вы слышали новость?
— Валька мужика наконец нашла?
— Если бы нашла, рак на горе свистнул, аха!
— Дура ты, Верка!
— Та тише вы, козы! Что за новость?
— Светлана Павловна продала издательство! У издательства теперь новый владелец. Точнее владельцы.
— И кто же?
— Титовы.
— Да ладно! Титов Тимур который, миллионер?
— Верно. Купил своей жене игрушку…
Я оторвалась от бумаг и посмотрела на сотрудниц. Они щебетали неподалёку во время перерыва, как обычно обсуждая самые горячие новости дня.
Что?
Как продала?
Да быть такого не может!
Поднимаюсь со стула, направляюсь в кабинет главной. Постучав, вхожу.
— Светлана Павловна…
Она стоит возле рабочего стола, складывая в большую картонную коробку свои принадлежности. Замечаю, что в кабинете стало слишком пусто. И как-то уныло. Она медленно поворачивается, прижимая коробку к груди. Глаза женщины выглядят лишёнными жизни.
— Я новость услышала… это правда?
— Да, Наденька, правда. Что ж, пора мне уже на пенсию.
— Но как же так?