Я питал эту ненависть до такой степени, что убил бы её, если бы она встретилась мне чуть раньше.
С тех пор моя убийственная ярость нисколько не приручалась, как я не старался обуздать её.
Но сейчас, мне нужно было сосредоточиться на моей дочери. Чёрт, я ещё не встречался с ней, но уже безумно её люблю.
Ничто другое не имело значения прямо сейчас. Даже моя жажда мести. Я никогда раньше не думал о детях. В конце концов, я был ещё молод, и мне было всего двадцать девять лет, чтобы поверить, что у меня достаточно времени для этого в будущем. Теперь, когда это был уже свершившийся факт, я не мог дождаться, чтобы заключить дочь в свои объятия и никогда не отпускать.
Затем я подумал о том, что она больна и с нею рядом нет любящего отца, который должен был успокаивать её и поддерживать. Ярость снова разлилась по моим венам.
Я взглянул на мать своей дочери. Во всем ее существе чувствовался страх, и это заставило меня слегка улыбнуться.
Я включил зажигание и выехал со стоянки этого Богом забытого отеля.
Я собираюсь заставить эту с*ку страдать так, как она никогда не могла себе даже представить.
Мне нужно только заполучить сейчас в свои руки дочь, а через время, когда я точно получу подтверждение того, что она не может быть донором для малышки …
Я ПРОГОНЮ ЕЁ И ТОЖЕ ЛИШУ ДОЧЕРИ. ТОЛЬКО УЖЕ НАВСЕГДА.
Глава 3.
Мы не сказали друг другу ни слова по пути к аэродрому и при посадке на самолёт. Конечно, у меня был к ней миллион и ещё один вопрос, но я попытался сначала успокоить свою кричащую душу.
– У тебя есть ещё фотографии Миа?— спросил я её, как только сел в кресло напротив и, достав из кармана телефон, чтобы позвонить маме.
С тех пор как заболел отец, она нуждалась в моей поддержке гораздо больше чем раньше.
Конечно, ведь я был её единственным сыном, и это был мой сыновний и человеческий долг.
Папа был уже вне опасности, но должно было пройти время, чтобы он полностью восстановился. Сейчас же у него были проблемы с подвижностью, и он передвигался на инвалидной коляске.
Она достала из кармана куртки телефон, и это был тот самый аппарат, который был у неё шесть лет назад.
Чёрт, что за ерунда. Чем больше я наблюдал за ней, тем больше впадал в ступор. Я думал, что она оставила меня ради кого-то или чего-то лучшего. Карьеры, в конце концов.
С её знанием семи ведущих языков мира, она должна была стать переводчиком в ООН. Но видимо, что-то не сложилось.
Женщина, сидящая напротив меня, не выглядела успешным специалистом, сделавшим карьеру.
Я забрал у неё телефон и включил функцию просмотра фотографий. Господи, там были фотографии моей дочери на разных стадиях её взросления, и я все это пропустил. Стихший на некоторое время гнев снова овладел моим сердцем и заставил его сильно биться в груди.
– Должно быть, ты проклинала меня каждый день, когда смотрела на неё. Ещё бы. Она же вся в меня. Какая это должно быть мука, видеть каждый день ненавистное тебе лицо из прошлого.
Моя маленькая девочка действительно была моей копией. У неё были такие же иссиня-чёрные волосы, небесно-голубые глаза и ямочка на подбородке, которую я унаследовал от отца.
По-моему, в Миа было все моё, а эта дура забрала её у меня.
Последние фотографии зафиксировали ухудшения моей малышки, и я почувствовал, как моё сердце обливается кровью. Я ещё не держал малышку в руках, но уже был готов без сожаления отдать за неё свою жизнь.
– Я мог бы убить тебя за это, — угрожающе прошипел я и даже сам вздрогнул от тона своего голоса.
– Если с Миа что-нибудь случиться, я заставлю тебя так страдать, что ты сама больше не захочешь видеть белого света.
Мои слова были пропитаны ядом и она, услышав их, побледнела, продолжая молчать.
Я позвонил маме и коротко рассказал ей о том, что у меня произошло.
Я не совсем понял её реакцию, и почему она спросила, была ли Зания со мной. Мне было не до её странных вопросов. Мне кажется, она просто оказалась шокирована тем, что у неё есть внучка.
– Что насчёт Камиллы, сын? Ты говорил с ней об этом?
– Мам, я не понимаю, почему я должен перед ней отчитываться. Я не обязан посвящать её в свою жизнь. Я рассказал тебе, что у тебя есть внучка, которая тяжело больна, а ты мне говоришь о Камилле.
– Хорошо, сынок. Но я думаю, нам надо обратиться к адвокату и получить анализ крови ребёнка. Сделать тест на отцовство. Вдруг она не твоя?
– О чем ты говоришь? Мне не нужен никакой тест. Миа моя. У меня нет даже малейших сомнений в этом и я, раз и навсегда хочу закрыть этот вопрос. Я позвонил тебе, чтобы ты не волновалась о том, что я не пришёл сегодня на ужин, а теперь извини, мне надо идти.