- Ну, - почесал затылок, - тогда гиблое твое дело.
Она просто молча закончила работу и ушла. А потом снова вернулась и снова...
К концу весны срок первого неожиданно Надежда расцвела. И пофигуристей стала, чуть вытянулись ее круглые черные глаза. Когда стояла у печи, обед готовила, Аркадий бросил на нее взгляд и не смог больше отвести. Густая черная коса по пояс, румянец появившиеся во время работы. А когда наклонилась ее юбка плотно облегала неожиданно округлившиеся бедра. И странные ощущения почувствовал Аркадий. Животные.
- Вот и все, - повернулась и, заметив его взгляд, застыла. - Аркаш, ты чего?
- Надь, а Надь, - впервые по имени обратился он к своей однокласснице, - вот скажи, а ты все сделаешь, если попрошу?
Ее ресницы часто заморгали.
- Все, - чуть дрогнувшим голосом.
И это одно слово словно вскипятило в нем кровь за одно мгновение. Стискивает край стола, пронзая девушку взглядом.
- Разденься для меня, - осипшим голосом вдруг. Словно весь кислород украли. Щеки девушки мгновенно вспыхнули, а грудь стала вздыматься чаще вверх-вниз, вверх- вниз. Ее руки схватились за ворот блузки и сжали.
- Ты с ума сошел, - мотает головой.
А парень уже через два шага рядом. Не отрывая взгляд от ее бесконечно темных глаз, отрывает руку от воротника, заставляя дыхание девушки сбиться и потерять счет пульса.
- Я тебя поцелую, - зашептал парень, - это не больно. Не бойся...
И его губы накрыли ее дрожащие, как и она сама. Медленно томительно пробуя и смакуя. Одна его рука за талию ближе к себе девушку притянула, а второй смело смял грудь под рубашкой.
- Нет, нет... не надо, - оттолкнула его руку и сама отошла на два шага.
- Ты ж любишь меня, значит, тебе это, - снова притянул к себе, но теперь его рука перебирала юбку, пытаясь поднять, - в удовольствие.
- Аркаш, пожалуйста, - дрожа, словно осиный лист на ветру.
И он остановился. Через силу. Тяжело дыша. Потому что что-то произошло, и он просто хотел до потери памяти сжимать эту девушку в своих руках и делать все то, что дозволено супругам.
- Уходи, слышишь, Грюч? Не приходи больше! Не приходи! Ей-богу, если придешь, я за себя не ручаюсь.
И девушка выбежала, только дверь и хлопнула за ней. И с того дня она и правда отошла. Только теперь Аркадий до безумства хотел, чтобы не послушала как прежде. Чтобы пришла. А он мог исполнить угрозу. Или не мог. Мог просто любоваться. Черте знает, что теперь творилось в его голове. И все из-за нее. Ее стало не хватать. Когда он успел привыкнуть? Когда своим тихим, безропотным поведением подчинила его себе? Что хотел и мог смотреть только на ее ровную спину и толстую косу? Или потому что испробовал ее пухлых и таких сладких губ? Эти вопросы не имели ответов. Да и нужны ли они были? Разве любовь имеет хоть один правильный ответ?
Но никак не хотел себе признаваться, что у него чувства. Что привязался даже к их общему молчанию. Не мог признать и злился на себя и окружающих.
Уже близился выпускной вечер, и Аркадий стал свидетелем того, как парень из параллельного класса ждал его Грюч. А потом взял ее партфель и они вместе пошли в одну сторону. Купцов за руку поймал Настю Астахову, что всегда про всех знала.
- Ты чего, Купцов? А-ну пусти!
- Кто это?
- Где? - поймала взгляд парня и усмехнулась, - это Надя Грюч, дурачок.
- Рядом кто, ну?
- А-а... это Саша Савкин. Давно вродь она ему нравилась. Вот уже третий раз провожает. Видать у них эта, - девушка мечтательно выдыхает, - любовь. А тебе-то что за дело?
- Просто для общего образования, - не спуская глаз с двоих, сказал задумчиво Аркадий, чувствуя, как сердце становится тяжелым от впервые переполнившей его ревности.
- Давай поговорим с этим Савкиным? - предлагает Миша в своей угрюмой манере. И под разговором, он точно не имеет веду беседу.
- Но это не справедливо, - замечает Кузьма, - тебе ведь Грюч не нравилась никогда?
- Нравилась, не нравилась, - проговорил Купцов, доставая нож из ствола дерева, куда минуту назад кинул его. Надя больше не смотрела в его сторону. Видимо, разглядев кто он и что представляет из себя. - Я вот, вообще, только тебя и люблю, Остапов.
- Вот еще, - фыркает парень, покраснев, чем вызывает смех друзей.
- Завтра выпускной, - проговаривает позднее Кузьма, когда солнце садится. - Может ты на танцах и подойдешь к ней?
- Да ну вас, советчики-романтики. Нет Грюч. Была и нет. Больше мы и не увидимся. Я хочу уехать.
- Куда ж? - Миша внимательно смотрит на неожиданно серьезное и нахмуренное лицо друга.
- А куда вздумается. Завтра после выпускного куда придумаю туда и пойду. Чего заводов больше нигде нет? Или других колхозов. Я везде сгожусь.
На выпускной никто так и не пошел. На следующий день 22 июня 1941 по радио голос Левитана сообщил, что Германия без объявления войны в четыре часа утра напала на несколько городов Советского Союза.