Началась война и люди были в ужасе.
Еще вчерашние выпускники стояли на перроне и прощались с родными. А Аркадий стоял у поезда и смотрел, как Валентина Филипповна обнимает своего сына, как его целует и не выпускает из объятий. Как возле Мишки стоят его девчонки и все жмутся к нему, не хотят отпускать. Смотрел на других незнакомцев прощавшихся со своими родными, возможно навсегда. Страшно. Было действительно страшно. И Аркадий вспомнил разговор с матерью. Он почему-то был уверен, что это их последний разговор.
- Я на фронт еду, - сообщил он ей, сидя на кухне и глядя на догорающую свечу. Она села напротив и подперла щеку, посмотрела на него с тоской.
- И Ванька едет, и Андрейка, - грустно выдыхает, закатывая сильно накрашенные глаза, - совсем скучно станет. И в Москву не успела перебраться.
- Я на фронт... на войну! - резко срывающимся голосом, - а ты!
- Ты копия твой отец, - с плохо скрываемым отвращением, слегка пожимает плечами, - я никогда не хотела тебя рожать. Он был старый и отвратительный, а мне только девятнадцать. Я не должна была стать матерью.
- Хоть в чем-то мы сошлись, - кисло усмехнувшись и задув свечу, отправился спать.
Сейчас здесь в шумной и рыдающей толпе, Купцов прочувствовал до позвоночника свое одиночество и свою ненужность. Зло сплюнул и уже развернулся, чтоб взобраться в вагон как его обхватили руки и к спине прижалась щека. Обернулся. Надя.
- Ты? - удивился. А у самого сердце запрыгало, как сумасшедшее.
- Я как узнала, сразу сюда...Знаю, знаю, что не любишь... а я вот... Навеки, слышишь? Навеки твоя!
Развернулся, хотел ответить, но она закрыла ему ладонью рот.
- Т-ш-ш, не говори... Просто обними меня, Аркаш, обними крепко-крепко и обещай мне, что вернешься! Обещай, слышишь?
Он видел в ее больших глазах слезы, залившие его омуты. Не сдержавшись, притянул к себе и крепко-крепко поцеловал. Страстно и горячо, как только мог. А потом прижал к себе, как просила крепко-крепко и не отпускал. Наслаждаясь ее теплом и ее неповторимым запахом. Пытаясь все сохранить в памяти. Как-то сразу жизнь наполнилась смыслом. Так может такая обычная и безусловная любовь его тихой девочки и держала его все время на плаву. Он просто знал, что кому-то нужен и кем-то любим? И что теперь есть смысл бороться, есть смысл жить? Отстранился, когда поезд дал один гудок. Взял ее подбородок и заглянул в глаза.
- Все мое сердце отныне и вовеки принадлежит только тебе, мой тихий омут, - проговорил и снова крепко поцеловал, чувствуя соленый вкус ее слез.
Второй гудок.
- Ты вернешься? Вернешься слышишь! - сердито толкает его в плечо.
- Хорошо. Я вернусь, - с улыбкой обещает.
- Я буду ждать. Всегда буду, Аркаш!
Третий гудок. Еще один поцелуй и разлука. Последняя встреча глазами он из вагона, она с перрона. А затем срывается и бежит за ним, когда поезд начинает двигаться.
- Всегда буду! Всегда! - кричит, чтоб он услышал.
И услышал. Ни одного слова не пропустил.
- Везунчик, ты, Купцов, - толкнул его в плечо Миша.
- Нам всем повезло, - выдохнул, оглядывая своих друзей.
Он попал в пехотные войска. С ним распределили и Лесовского. Так и сражались плечом к плечу. Напуганные, но смелые. Еще вчерашние школьники. И они не одни. Много было таких. Наверное, это и называется единый дух. Когда все за одну цель. Всем сердцем.
Мишу зацепило снарядом в октябре. Он не выжил. Аркадий тяжело переживал смерть друга, писал об этом Наде, с ней не переставал переписываться. И всегда получал ответы. Это только и заставляло его держаться. Ведь знание что тебя любят, что тебя ждут, оно как ничто другое заставляет идти вперед и держаться за эту жизнь.
Аркадий Купцов никогда не считал себя хорошим, однако именно он прикрыл товарища от пули, не задумываясь. Просто прикрыл. И сейчас лежа на спине и разглядывая облака он слышал голос умершего друга. И от того ему было спокойно.
Аркадий думал о том, что как только он вернется, то сразу пойдет к Наде. И скажет, что должен был сказать еще на вокзале. Что обязательно они будут счастливы. Что он жить без нее не может больше ни одной минуты. Что любит. Она наверняка расширит свои глазище, сделает их еще больше и как всегда сначала испугается, а потом улыбнется и кинется к нему. А он ее больше никогда не отпустит. Его Надюшка. Его тихий омут. Прямая спина, иссиня-черная густая коса. Во всем правильная, строгая и справедливая.
- Не закрывай глаза, потерпи, - тихим шепотом, это уже не Миша. Это уже она. Это точно ее голос просит. Значит он сможет. Он обещал.