— О нет, ваша светлость. После трагической гибели Людвига Калиновского воспитанием его сына всецело занималась сама Калиновская. Кстати, ее девичья фамилия — Дембовская.
Как Вайцель и ожидал, наместник и барон точно онемели.
— Дочь генерала? — наконец спросил наместник.
— Нет, племянница. Так вот, она воспитывает сына на традициях своих предков. Чуть ли не со дня рождения отпрыска вбивает ему в голову, что он — потомок коммунара Дембовского, что его дед сражался на баррикадах Парижской коммуны! Молодой Калиновский поклялся матери сохранить традиции деда. И вот, достигнув совершеннолетия и получив наследство, он начал снабжать деньгами рабочую кассу. Поселился с матерью в районе Старого Рынка, стал одним из ближайших помощников Гая.
— Доннер веттер! Чему удивляться? Какого же потомка следовало ожидать от сумасшедшей матери и распутного отца?
Наместника покоробила грубость барона, он недовольно поморщился, однако продолжал беседу в том же мягком тоне:
— Мой друг, вы должны устранить непокорных главарей, а вместо них поставить своих людей.
— Именно так я и делаю, ваша светлость, — с неуловимой иронией ответил Вайцель.
— Но пока чернь бунтует! — снова взорвался Раух. — Это же хаос! Произвол! Анархия! Простите, ваша светлость, но иначе я не могу. Я слишком взволнован. Что делается! Какие-то заговорщики, социалисты, доннер веттер, взбунтовали всех рабочих! Один раз забастовали, я их выгнал, уволил. Набрал новых, вы думаете кого? Крестьян! Они пришли из сел на заработки голодные, покорные как овцы. Не прошло и нескольких месяцев — овцы превратились в стаю волков, готовых меня растерзать! И возглавляет их опять-таки Гай! Зачем такого разбойника выпустили из тюрьмы? Извините, я не понимаю, граф. Кстати, мой управляющий узнал, что в городе готовится всеобщий страйк!
— Неплохо бы именно сейчас устроить какой-нибудь сенсационный процесс, — задумчиво проговорил наместник. — Сделать героем дня этого… как его…
— Гай, ваша светлость.
— Да, Гая. А потом на законном основании посадить его в тюрьму… Подумайте, мой друг, это имело бы неплохой резонанс.
— Ваша светлость, мне стало известно, что Гай подготавливает побег Калиновского из тюрьмы… Я хочу спутать его карты.
— Побег Калиновского устроит наш агент Стахур, чем он завоюет доверие рабочих. А потом мы Гая схватим. Уберем с дороги и Калиновского. Тогда руководителем рабочего движения станет Стахур.
— А Сокол? — хмуро спросил Раух.
Вайцель вопросительно посмотрел на наместника.
— Да, кажется вы правы, герр Вайцель. Действуйте смело, мой друг. Я всегда верил в ваш талант!
Наместник обратился к барону.
— Надеюсь, теперь вы убедились, что мы принимаем все меры. Немного терпения и…
— Я реалист, милый граф, и нетерпелив. Длительный ход дела меня раздражает. Я люблю, когда дело совершается быстро и деньги поступают в мою кассу, — барон, как всегда, самодовольно захохотал.
Через час, находясь уже в своем рабочем кабинете, Вайцель нажал кнопку в стене около камина. Камин отодвинулся, открыв потайную дверь.
— Пан Шецкий! — позвал Вайцель.
Из двери выступил Ян Шецкий. Нажав кнопку вторично, Вайцель возвратил камин на место, пригласил студента сесть.
— И так закончим прерванный наш разговор. Вы знаете, где скрывается Гай? Нет? Плохо. А вам, пан Шецкий, следовало узнать раньше меня. Ваша дружба с Соколом ничем не омрачена? Как он теперь относится к вам?
— Очень хорошо. Я вчера читал ему свои стихи. Он похвалил, говорил, чтобы я не стеснялся обращаться к нему за помощью.
— Чудесно! Сегодня вы встретитесь со Стахуром. Побег Калиновского необходимо осуществить в назначенный срок. До свиданья, пан Шецкий.
В узкую темную камеру сквозь маленькое окно с решеткой едва пробивался дневной свет. Ярослав, сидевший на железной кровати, вдруг услышал какой-то шорох за дверью и, повернув голову, заметил, что из глазка за ним наблюдают. Ярослав нахмурился и хотел отвернуться, как вдруг увидел в глазке чей-то палец. Ярослав насторожился. Сквозь щель-«кормушку», как называли узники окошечко в двери, через которое подавали в камеру пищу, просунулась бумажка. Ярослав подошел к двери и осторожно выдернул бумажку из глазка.
Узник быстро развернул и прочел:
«Ярослав! Надзиратели подкуплены. Доверьтесь подателю записки. Стахур».
Узник задумался: а что если это провокация? Быстро скомкал бумажку и положил в карман. Через минуту снова достал ее, разгладил и присмотрелся к почерку. Да, рука Стахура…
Бесшумно поднялась дверца «кормушки», показалась голова надзирателя. С видом заговорщика он таинственно подмигнул Ярославу, а затем так же тихо опустил дверцу.