Задрав голову, рабочий пронзительно ухнул, подражая крику совы. Его услышали наверху рабочие, обступившие Мартынчука и Стахура.
Гнат перегнулся через перила и увидел Казимира, подававшего условный знак — немедленно уходить отсюда.
— Уходи, Степан, — кивнул Гнат Стахуру. — А я — следом.
Антек и Давидка, согнувшись, тащили кирпич на деревянных носилках.
Заметив их, Казимир предупредил:
— Осторожно, хлопцы!
Непривычный к тяжелому труду, Давидка то и дело просил Антека немножко передохнуть. На этот раз мальчики остановились высоко на дощатом настиле.
— Антось, кто он? — Давидка указал на спускавшегося вниз Стахура.
— Пан Стахур! Он вызволил из тюрьмы нашего Ярослава.
— Вот он кто! — с уважением посмотрел вслед Стахуру Давидка.
Стахур молча, лишь взглядом, попрощался с Казимиром и ушел.
Гнат Мартынчук перелез через стену на наружные подмостки и пошел навстречу мальчикам. В тот момент, когда с каменщиком поравнялись двое рабочих с тяжелыми носилками, леса вдруг покачнулись и, медленно отделившись от стены, начали падать, увлекая за собой Гната Мартынчука и рабочих.
Какая-то женщина истошно закричала:
— А-а-а-аа!!!
Леса рухнули, высоко поднялся столб пыли.
Антек и Давидка спаслись каким-то чудом. Давидка зацепился ремнем за железную скобу на балке и повис в воздухе. Каждая секунда грозила мальчику гибелью. Антек с перекошенным от ужаса лицом успел ухватиться за уцелевший столб. Рискуя жизнью, их спасли незнакомые рабочие.
Со всех концов стройки к месту катастрофы бежали люди.
— Тату! Татусю! — горько плача, рвался к отцу Ромка, но его удерживал Казимир.
Десятник трусливо сбежал, а подрядчик растерянно топтался на месте, не зная, куда деваться от рабочих, тесным кольцом обступивших его.
— Вот убийца! — крикнул кто-то.
Подрядчик испуганно попятился назад, но судьба его была предрешена: рабочие схватили толстяка за руки и за ноги, раскачали и швырнули в яму с известью.
Ничего не зная о трагедии на строительстве костела, Стахур в назначенный час встретился с Яном Шецким в парке перед сеймом. Они сидели в безлюдном месте на скамейке и, делая вид, что читают газеты, тихо переговаривались:
— Я должен предостеречь вас, пан Шецкий: Гай смотрит на вас косо. Мне кажется: он нарочно послал вас на Майданские Ставки с пустяковым поручением. Кузьма старается держать вас подальше от событий, пока…
— Пока Тарас Коваль, по его заданию, не узнает от Каролины мою «тайну», — закончил мысль Стахура Шецкий. — Гай не глуп, однако то, что Тарас успел узнать от Каролины, он не сможет рассказать Гаю раньше, чем они с ним встретятся. А встретятся они там, где сейчас моя прабабушка, — со злорадным смешком добавил Шецкий. — Теперь и Каролина вполне обезврежена. По рецепту шефа болтушка получила от своего папаши хорошие пилюли и отправилась лечить нервы в Баден-Баден.
— Они ошарашены таинственным исчезновением Тараса. Все их поиски ни к чему не привели. Как камень в воду — и все! Кузьма Гай требует от меня: ты, мол, Степан, опытный в подобных делах, разведай, не в тюрьме ли он, — усмехнулся Стахур.
— Скажите Гаю, что в Кармелитском монастыре Тараса нет. А с другими тюрьмами вы не успели наладить связь. Надо оттянуть время.
— Понимаю, пан Шецкий.
— Вы слышите? Что за назойливый гудок? Где это? — встревожился Шецкий.
— Кажется, на Подзамче, — прислушиваясь, ответил Стахур. — Будто тревога…
Теперь прерывисто, надрывно рвало тишину несколько гудков.
Весть о катастрофе быстро облетела город. Со всех концов к строящемуся костелу бежали люди.
Около Варшавского кафе Шецкий и Стахур встретили Богдана Ясеня. От него они и узнали, что обвалившиеся леса убили Гната Мартынчука и еще семерых рабочих.
— Поторопимся к костелу, — шепнул своему спутнику Шецкий, провожая глазами Богдана. — Я позвоню шефу. Вероятно, Гай организует демонстрацию. Заваруха неизбежна. Будьте на чеку. Нужно выбрать удобный момент, чтобы покончить с Гаем и Калиновским.
Гроб с телом Гната Мартынчука несли Казимир, Богдан, Гай и Сташек. За гробом, едва передвигая ноги, шла Катря, поддерживаемая Христиной, рядом — старый Мартынчук, Ромка и его маленькие товарищи, дальше — знакомые и незнакомые люди.
Ромка никогда не думал, что у отца столько друзей. Портные, бондари, сапожники, плотники выходили из полутемных мастерских и, ослепленные солнцем, спрашивали: