На призывы поиметь совесть, сосед реагирует однообразно, обещая спустить свору. Его псов боится вся улица, жуткий лай собак Баскервиллей, сопровождает каждого прохожего, имеющего смелость прошмыгнуть мимо владений Дениса, и каждую машину, промчавшуюся по нашей дороге. То есть, вся округа живёт под вечный аккомпанемент жуткого собачьего лая.
Как-то в прошедшее лето эти твари в количестве троих алабаев вырвались из неплотно закрытых ворот и серьёзно покусали женщину, проходившую мимо. Она оказалась не здешней, наши то осторожны.
Все соседи вздохнули было с облегчением в надежде, что сейчас бесстыжую рожу приструнят, но он только выплатил символический штраф и погасил чеки за лекарства пострадавшей, а псарня по-прежнему, процветает.
Я даже одно время, подпав под философское настроение, размышляла над вопросом: сколько жлобов рождается по сравнению с нормальными людьми по теории вероятности. Оказалось, не так уж и много. По моим подсчётам один к десяти, а может и реже. За контрольную выборку взяла только нашу улицу, а на ней как раз десяток домов. Но от этого не легче, потому что одна ложка дёгтя легко может испоганить целую бочку мёда. А в моём случае теория вероятности вообще выдала убийственный результат: один к одному! Потому что этот жлоб оказался именно моим ближайшим соседом…
Вокруг, конечно же, все сочувствуют, но заступаться за бедную сироту некому. Оно и понятно, своя рубашка ближе к телу! Кому вызвать огонь на себя захочется?..
Глава 5
Автобус хоть и дребезжал жалобно всю дорогу, но не подвёл, доставил пассажиров до посёлка. Мне от остановки не так уж и далеко, но сначала забегаю в магазин, дома в холодильнике мышь повесилась. Обычно успеваю в городе закупиться, но нынче времени было в обрез, так что буханку хлеба и пачку сосисок куплю в поселковом универсаме.
Слово, конечно, красивое, а по существу, сельский магазин, в котором от хлеба до гвоздей, всё в одном месте, разве что на разных полках.
— Привет, Танюха! — встречает меня Тамара — бессменная хозяйка здешнего добра, — с дежурства бежишь?
— Ага, тёть Том, такая смена суматошная выдалась, со вчерашнего обеда дохну с голоду, продай, чего посвежее!
— Сейчас, Танюш, — подмигивает продавщица, и исчезнув в святая святых своего хозяйства, возится в закромах довольно долго, потом, выходит с довольной миной и несёт на вытянутых руках, словно дар богов, упаковку ветчины в вакууме, — вот, бери! От сердца отрываю, себе придержала, да деверь привёз ящик тушонки, так что пока не съедим, ничего брать не буду. Ты моих проглотов знаешь…
А дальше, можно слушать и слушать про то, какие у неё хорошие парни, богатыри один к одному все трое, да только девки — привередницы в мужья их брать не спешат, и что варить им приходится разом десятилитровую кастрюлю борща…
Даже без намёков ясно, куда камень летит, но в моём огороде его никто не ловит, знаю я её хороших парней. Им бы, где-нибудь на пьяной вечеринке кулаки почесать. Бизнес что ли организовать под лозунгом «Свадьба без драки — деньги на ветер!»
Я бы всех троих наняла на постоянной основе — эти не подведут! Только деньги за услуги надо брать заранее, так сказать, со стопроцентной предоплатой, а то после такой драки у заказчика все средства на восстановление разрушенного уйдут и на выплату компенсаций морального и физического вреда гостям.
Так что ясно, как белый день, почему тётя Тома печётся обо мне,
— Да мне бы хлеба и сосисок пачку, — пытаюсь отказаться поделикатней, но куда там,
— Бери, дорогая, не пожалеешь! А хлебушка я тебе тоже сейчас посвежее принесу! Тут-то, — она машет на прилавок с остатками чернушки, — вчерашний, а мне хлебовозка уже сегодняшний доставила, даже не остыл, хотя на улице морозюка ещё та! — поёт соловьём продавщица. Ничего не остаётся, как купить предложенное и поскорей распрощавшись,
— Пора мне, тёть Том, с ног валюсь, спать охота! — бежать подальше…
Уже рассвело. Холодное солнце розовым шаром повисло чуть выше горизонта. Воздух от мороза звенит. Деревья, покрытые игольчатым инеем, замерли в параличе, кажется, только тронь ветку, она осыплется осколками, настолько хрупка. Снег под ногами скрипит так, будто гигантский кролик грызёт огромный капустный лист, звонко, громко и хрустко.
Щёки спрятаны под необъятным шарфом, а нос — бедолага скоро превратится в сосульку. Пар от дыхания, схватываясь морозом, так и застывает ледяным облачком, ещё немного, и кажется, попадает прозрачными звонкими бусинами на снег. Какие тридцать ниже нуля? Сегодня, наверное, все сорок, а то и сорок пять! Скорей бы домой!