Загрубевшая от работы рука Руберика метнулась к ней, чтобы выхватить из-под носа кружку с элем:
— Если уж у тебя отсутствует уважение к живым старшим, то хоть попытайся почитать умерших!
— Мы просто оплакиваем родных по-разному. — сказала его сестра, уже привыкшая к подобным праведным порывам. Задрав свою кожаную юбку до предела, от которого пуританская гордость ее брата просто вскипела, она невозмутимо схватила еще одну кружку.
Простоватая и крепкая Глиннис, следующая от Руберика, которая и в трезвом-то уме особой ясностью мысли не отличалась, внезапно рассмеялась, словно не осознавая напряжения, нависшего в комнате. Звучно рыгнув, она одарила своего старшего брата ухмылкой:
— Фидель права, Руби. Флинт же вожвращаессса шуда только раж в двадцать лет! А когда он приходит, я… я… — Глиннис сосредоточенно напряглась. Она опять икнула, а потом ее голова упала вперед. В следующее мгновение, она уже храпела, лежа лицом в луже эля. Руберик закатил было глаза, будто пытаясь сказать что-то типа "Ну, вот — опять."
— Его любимый стул… — продолжала Бертина, будто не обращая внимания на все сказанное до этого. — "Он здесь, бывало, часами просиживал. — она тоскливо взглянула на Флинта в резном, деревянном кресле, на подушках, набитых гусиными перьями.
Флинту и так уже было не по себе, после выслушивания всех свар своей семьи. Но вид его невестки заставил гнома беспокойно поежиться. Он хотел было пересесть на какое-то другое место, но практически каждое местечко в комнате — столы, стулья и даже пол уже были заняты спящими потомками Огненного Горна. Флинт лишь мысленно содрогнулся, подумав о похмелье, которое постигнет их на следующий день.
Он вновь откинулся в любимом стуле Айлмара со следами слезливого раскаяния в душе. Он ждал совсем не такого возвращения домой; мерзко было это признавать, но он не смог оставить мысль, что его друзья были больше похоже на семью, чем это сборище незнакомцев.
Его приход был воспринят довольно хорошо. И в самом деле, его возвращение предоставило Огненным Горнам такой необходимый повод для празднества. Близкие, дальние родственники и просто соседи собрались в родовом "поместье" всего через несколько минут после его прихода. Большой дом, который принадлежал родителям, пока те еще были живы, теперь был заселен родственниками Айлмара и Руберика. Последний, кстати был еще холостяком.
Построенный в склоне холма, что в Хиллоу было обычным делом, дом был довольно велик и просторен по гномским меркам. В данный момент, семья собралась в "прихожей комнате", с ее высокими потолками и дверными проемами, приспособленными под гостей-людей, которые более чем часто посещали семейство Огненных Горнов из-за их авантюрного характера. Стены были из камня, укрепленные балками из черного дуба. Единственная комната в доме, где были окна. Теперь эти двухставневые проемы были наглухо заколочены, защищая обитателей от осеннего сквозняка. Большой светлый камин был фокальной точкой покоев, а мебелью служили дюжина стульев да большой прямоугольный стол, на котором обычно выставлялись трапезы.
Остальная часть дома простиралась за этой комнатой. Пять комнат были вытесаны в склоне холма и укреплены идеально подогнанными каменными глыбами так, что между ними не пробивалась даже горстка земли. Еще две комнаты были добавлены у амбара для Руберика, который слыл фермером.
Глиннис была домохозяйкой, Фиделия работала на зерновой мельнице; следующие по старшинству братья, Тибальт и Бернард, были соответственно комендантом и плотником. Они и оставшиеся семеро членов семьи жили по соседству, после того как выросли и оставили родительское гнездышко. На сегодняшнюю гулянку они приволокли с собой кучу племянников и племянниц, многие из которых родились уже после ухода Флинта, а также большое количество разнообразных невесток, золовок, своячениц, зятьев, шуринов и деверей, которых, казалось, было больше, чем кровных родственников.
И все же, Флинт тревожился за своего любимого племянника Базальта, старшего сына Айлмара, который очень переживал из-за его ухода. Казалось странным, что мальчики не было рядом с матерью в горестные для нее времена. С другой стороны, братья и сестры Базальта, а у Айлмара и Бертины по памяти Флинта было более дюжины детей, казалось, состязались друг с другом, пытаясь как можно более удобно устроить своего славного дядюшку Флинта. Ему уже не хватало времени выпивать и есть все, что они постоянно ему подкладывали. Добрые племянницы и племянники выставляли перед ним бесконечные вереницы тарелок, наполненных разными дымящимися яствами. Он попробовал остро приправленные гусиные яйца, кремовые торты и фруктовые пироги, выхватил сочный кусочек мяса, жаренных рыбешек и других экзотических кушаний.
По случаю импровизированной вечеринки, была зарезана и приготовлена пара гусей. Флинт оторвал кусок от птичьей ножки и решил было вовлечь Руберика в дискуссию, которая более подходила мрачному нраву его брата.
Вынув из кармана платок, Флинт утер жир с усов и бороды.
— Прошу, скажи мне, — начал он. — что ты знаешь о безвременной кончине нашего брата?
При этих словах Руберик заметно помрачнел:
— Айлмар был занят в своей кузнице, работал на продажу, когда ему отказало сердце. — гном грустно встряхнул головой. — Все до банального просто.
— Мы же говорили ему не перенапрягаться! — воскликнул Бернард, сидевший рядом с Флинтом на крепком деревянном стуле. Седьмой потомок Огненного Горна, с черными, как смоль волосами, рано начавший лысеть, он подался вперед и сплел свои толстые и мозолистые руки. — Но именно поэтому, он был одним из лучших в своем ремесле.
— Деньги были слишком уж серьезными. — перебил его Руберик. — Он не смог отказаться от предложения поработать на дерро.
— Ага. — безучастно подтвердил Бернард. — Как бы там ни было, одним поздним утром его вызвали в кузницу в лагере дерро — они ведь заграбастали кузницу Делвара — чтобы починить колесо.
Флинт просто поверить не мог, что Айлмар, которого он знал, захотел бы иметь что-то общее с дерро, но его слишком долго здесь не было… Флинт вспомнил об обнесенном стеною дворе около кузницы.
— Это место превратилось в выгребную яму, полную этих проклятых дерро! — вновь вклинился Руберик. — Позор, падший на наши холмы!
Бернард качался на стуле, поставив его на задние ножки.
— Ты не считал это таким уж и стыдом, когда возил им на продажу сыр. — ехидно прокомментировал он. — Или же, когда отстроил себе пристройку в жилище на эту прибыль. — он покосился одним глазом на красное от злости лицо брата.
— Это бизнес! Попомни о старших! — был основательный ответ Руберика.
Бернард закатил глаза и со стуком приземлил стул на пол:
— Как бы там ни было, но в тот день Айлмар отправился в тот дворик по срочному вызову, по крайней мере, так говорили. Любой бы кузнец взялся за такую работу — эти дерро просто в панику впадают, если потеряют ночь на дороге, поэтому они действительно хорошо оплачивают дневную работу и все такое."
— А Айлмар, проклятый глупец, слишком уж часто соглашался на такую работу. — вновь прервал его Руберик, не в силах сдерживать свой гнев. — И что еще хуже, он умер у своей наковальни, среди чужаков!
— Там его околевшего и обнаружил этот болван Гарт. — прозаично закончил Бернард.
Бертина шумно вздохнула, а Фиделия огрела братца локтем по голове:
— Следи за своим языком, а?
— А? Прости, Берти. — безвольно пробормотал Бернард и поспешно встал, чтобы помочь ей с новым бочонком.
— Но если это горные гномы, — начал Флинт. — неужели, среди них не нашлось кузнеца, который мог бы починить их повозки?
— Я могу это объяснить," — подал голос Тибальт, отступая от огня, чтобы присоединиться к беседе. Он был крепко сбитым, неулыбчивым гномом, унаследовавшим все характерные черты Огненных Горнов: нос-луковицу, вес матери и незаметный подбородок отца. Даже не на службе, он не снимал своей униформы коменданта — начищенного кожаного нагрудника, наплечников, закаленных в кипящем масле и синевато-серой тунике, свисавшей до колен, серых онучей и башмаков на толстой подошве. Он снимал ее только раз в неделю, чтобы помыться.