– Боюсь, что это так. – ответил Ханак, слегка снизив тон. – А именно, Тейвары, гномы рода дерро из Торбардина.
– Дерро? Да это невозможно! – прорычал Флинт. Это было еще хуже. И в самом деле, гномий народец дерро составлял едва ли не большую часть клана Тейваров – они были известны, как самые жестокие из всех горных гномов. Их владеющие магией шаманы слыли основными зачинщиками Великой Измены.
В этот раз, гном отступил назад, поднимая в защите руки:
– Я говорю только о том, что видел своими глазами, а я видел, как дерро праздно шатались среди гномов Хиллоу – и я что-то не заметил, чтобы хоть кто-нибудь из холмовых гномов на них плевать стал.
– Поверить в это не могу. – пробормотал Флинт, покачивая головой. – Неужели мои братья могли это позволить? Когда-то моя семья имела достаточный вес в селении. Может, ты слышал об Огненном Горне? Моего брата звали Айлмар Огненный Горн.
На какое-то мгновение, по лицу гнома пробежала тень и, похоже, он даже уже был готов кивнуть в знак согласия, но потом спохватился:
– Нет, понятия не имею, о ком ты. – сказал он, а потом быстро добавил, – Но я там не слишком-то долго задерживался, чтобы кого-то хорошо узнать.
Флинт пробежал пятерней по своей всклокоченной бороде. Неужели, Ханак мог оказаться прав относительно его родного селения, наводненного горными гномами?
Флинт ощутил, как его плечо сжала крепкая рука.
– Если бы моя родня якшалась с негодяями, то я бы хоть поглядел на это. – по-дружески сказал Ханак. – И да укажет тебе путь сам Реоркс. – и с этими словами, гном вышел через двери магазинчика, оставив Флинта наедине с его тревожными мыслями.
Амос со стуком поставил перед нм на прилавок коричневый сверток.
– Соль, яблоки, четыре яйца, кусок бекона, кувшин соленых огурцов, две буханки вчерашнего хлеба, четыре фунта прекраснейшего корня Нордмаарианского цикория, столь любимого людьми и гномами. – сдавленно хмыкнул он. – Склянка смолы, чтобы починить твои скрипучие ставни до прихода зимы, и столь востребованный солодовый ром. – удовлетворенно закончил он.
Флинт потянулся через плечо рукой в карман жилетки и рассеянно сказал: «Пожалуй, смолу можешь оставить себе. Похоже на то, что приход зимы я в Утехе не застану.»
Заметив мрачные нотки в голосе гнома, Амос посмотрел на него с тревогой, но он прекрасно знал, что лучше ни о чем не спрашивать. Лавочник еще никогда не видел Флинта настолько озабоченным, даже когда в городке присутствовали его юные друзья, вечно несущие с собой кучу хлопот. Он принял плату за покупку и молча кивнул Флинту на прощанье.
ГЛАВА 2.
Омраченный лес. Да, что ни говори, а название свое место по праву заслужило, подумал Флинт. Высокие сосны, а их ветви с иглами темно-зеленого, почти черного цвета, возвышались над землей. Огромные, покрытые плесенью дубы, задернутые толстой лозой и пушистым мхом, иногда можно было встретить и одинокие стволы валленов, исчезавшие где-то в листве, сюда просто не могли проникнуть солнечные лучи.
Лес был невелик, но Флинт знал, что он служил пристанищем многим опаснейшим обитателям. Пару лет назад, в Утехе появился отряд наемников с очень необычным трофеем – головой тролля, убитого в этом лесу. Если верить слухам, то среди предвечных стволов Омраченного Леса обитали хобгоблины и твари еще похуже.
Ощущение потенциальной опасности обострило настороженность Флинта, даже когда его мысли пребывали далеко. Узкая тропинка виляла между стволами деревьев, скрытая папоротником и влажными порослями различных грибов и грибочков. Запах теплой земли, тяжелый от ее разложения, овладел гномом силой своей тяжелой пресыщенности.
Флинту этот запах не казался неприятным. И в самом деле, после длительного пребывания среди людей, не говоря уже о постоянном присутствии кендера, эльфов и других народов, такое царство природы освежило его разум и облегчило шаг. В этом одиночестве, в этом пасторальном приключении было что-то приятное, что привнесло позабытое удовольствие в душу старого гнома.
Много часов он медленно продвигался вперед, не столько из-за усталости, сколько из-за необыкновенной легкости в нем. Его рука поглаживала гладкую и потертую рукоять топора. Его глаза и уши рассеянно ощущали деревья, но настороженно, будто бы нетерпеливо ожидая какого-то знака.
Показалась развилка, и гном остановился, застыл на мгновение, прислушиваясь, размышляя. Он чувствовал землю, все ее повороты и извилины – а такое было даровано только гномам – через свои башмаки на толстой подошве. Вскоре он уже знал, что хотел и смог выбрать направление.