Но на них не было клейма мастера, подписи творца. Куда бы не направлялось это оружие, горные гномы явно хотели сохранить его происхождение втайне. Едва ли не каждый день, вот уже на протяжении года, из Торбардина отправлялась повозка к неведомому побережью, переполненная оружием. Какому же народу Кринна понадобилось столько оружия?
Такое количество могло понадобиться только на войне.
Ответы, которые искал Флинт, вызывали еще больше вопросов. Так, может, Айлмар узнал правду перед тем, как умереть? Флинт с трудом сглотнул застрявший в горле комок, вспомнив бормотания Гарта о «горбатом и магическом голубом дыме». Мог ли Айлмар умереть за то, что он здесь обнаружил?
Сердце выскакивало у него из груди, Флинт упал н землю и уже приготовился бежать к южной стене, когда его левую руку впечатал в грязь тяжелый башмак.
– Ну, не ожидал, что полудерро может видеть в дневном свете? – Флинт поднял взгляд из-под фургона и встретился с плотоядными глазками стоящего над ним дерро. Флинт отвел от него взор и понял, что пока стражник был один. Отчаявшись, он схватил дерро за лодыжку свободной рукой и дернул, что было силы. Застигнутый врасплох горный гном покачнулся и грохнулся на землю, что совсем избавило его от былого пыла. Медлить было нельзя, поэтому Флинт моментально привстал на локтях и засадил в горло барахтавшемуся дерро свой ножик. Горный гном прекратил борьбу.
Флинт быстро огляделся, потом посмотрел под фургон и на кузницу. Он увидел, как в тени с трудом зашевелилась одна фигура, выкрикивая имя поверженного дерро. Он в любой момент мог прийти искать своего товарища.
Флинт посмотрел на купавшиеся в сумерках стены, потом на южную, где все еще валялись его башмаки. Теперь рядом не было бочки и дерева, чтобы перемахнуть через семифутовую ограду. Гном взглянул на огромные деревянные врата прямо напротив магазина, весь обзор закрывали фургоны. Хотя они и были закрыты, врата сделаны из плотно подогнанных брусьев. В ботинках он никогда бы не втиснул ноги в такие узкие щели, а вот с босыми ногами – вполне… Ему лишь надо было прорваться пятнадцать ярдов к воротам.
Не поднимая головы, Флинт припустил к воротам так быстро, как только мог, не сводя глаз с борозд в земле, в которых спокойно можно было запутаться. Словно ураган, гном примчался к воротам и вставил пальцы в разрезы между брусьями.
– Эй! – крик слышался позади него. С дико стучащим сердцем, отчаявшийся Флинт карабкался вверх по воротам. Балансируя на животе на вершине ворот, Флинт уже было раскачался, чтобы забросить наверх ногу, когда створки ворот внезапно распахнулись. С интересом глянув вниз, Флинт обнаружил там двоих дерро, что возвращались после похода по тавернах. Смеясь, они едва волочили ноги, и совершенно не подозревали о Флинте, висевшем вверху.
Но стражник, бегущий от магазина, кричал им предупреждение. Его сослуживцы подняли вверх головы как раз вовремя, чтобы увидеть воодушевленное лицо холмового гнома, который в следующий миг прыгнул вниз и врезался в них. Они разлетелись в стороны, словно кегли, опрокинув на землю и спешившего стражника. Их тела замедлили падение Флинта, и он вскочил на ноги невредимым. Поверженные противники пока лишь могли трясти затуманенными головами, а босой гном с холмов уже срезал на Главную Улицу и поспешил вниз по дороге, прочь из виду.
ГЛАВА 6.
Флинт умышленно ушел из города, обходя стороной жилище Огненных Горнов. Он бы все равно не смог объяснить своей семье свой внешний вид – гном был с ног до головы перепачкан грязью и забрызган кровью. В голове у него был полный бедлам, и сперва, Флинту следовало все обдумать, прежде чем делиться с кем-то своими подозрениями. Его нежные ножки вскоре уже замерзли и нестерпимо ныли, Флинт вошел на восточные холмы, как раз на юге от Перевала. С помощью огнива и кремня, он развел огонь в укрытии маленькой пещерки в горах, сквозь которую протекал ручей. Он снял каждый клочок своей грязной одежды и вручную выстирал ее в холодной, как лед, воде ручья, а после разложил ее на камнях вокруг костра сушиться. Старый и измученный холмовый гном сполоснул лицо и выдрал из волос остатки грязи, а потом без одежды он вернулся к огню и очень долго сидел, уставившись в самое сердце пламени, не думая абсолютно ни о чем.
Сине-зеленая туника Флинта высохла очень быстро, и когда он, наконец, просунул в нее голову, гном несказанно обрадовался, что ее длинные края падали ему до самых колен. Кожаным штанам требовалось значительно больше времени для сушки. А как же он тосковал по своим дорогим башмакам!
В животе заурчало, напоминая Флинту о том, что не ел с самого утра. Увидев на мелководье ручья рыбешку, он упал на колени и запустил в воду рукав. Гном опустил руку ниже, заманивая ничего не подозревающую радужную форель туда, где он мог бы быстро поднять руку и выбросить рыбу на берег. Это заняло несколько бесплодных попыток, но вскоре маленькая форель, достигавшая все же добрых семи дюймов в длину, трепетала на песчаном полу пещеры. Флинт быстро рассек ее серебряное брюшко, выпотрошил своим ножиком и наколол на заточенный колышек. Он вспомнил, что по дороге сюда видел неподалеку ягоды, поэтому пока форель жарилась на углях, Флинт сбегал в лес и вернулся с полной пригоршней красной малины, собранной при восковом свете луны.
Только после того, как его желудок пресытился сочной рыбой и сладкими ягодами, Флинт ощутил, что он может думать. И хотя все его предположения могли доказать лишь бормотания простачка, Флинт нутром чуял, что Айлмара убили, и именно из-за того, что он пронюхал об истинном содержимом фургонов горных гномов. Он инстинктивно убил одного из дерро – но каковы доказательства? Слова местного дурачка? И хоть он и мог бы убедить свою семью, его все равно бросили бы в тюрьму, что привело бы к осмеянию и краху имени Огненных Горнов в Хиллоу. И что еще хуже, из тюремной камеры Флинт никак бы не смог отыскать убийцу Айлмара и отомстить за смерть брата.
Флинт для себя уже решил, что выполнит обе эти задачи, пусть это даже будет стоить ему жизни. А пока, ему следовало держать все свои подозрения при себе, пока он не добудет доказательств, от которых уже никто не сможет отмахнуться.
– Хорошенький же ты пример показал своей родне! – прорычал из двери амбара резкий голос, когда Флинт прибыл на домашнюю лужайку рано утром. Он провел беспокойную ночь в пещере, а на рассвете он выступил в путь, чтобы обогнуть селение с юга и попасть прямо в «родовое поместье». Руберик зловеще пыхтел с ведром для молока в руке. – Пропал на всю ночь, чтобы потом утром приползти домой! Стыд и срам – вот, что это такое!
Ноги Флинта были покрыты волдырями, а его терпенье постепенно кончалось.
– Послушай-ка, Брат, – прорычал он, наградив Руберика таким взглядом, что тот просто застыл на месте. – Я понятия не имею, какой отпрыск нашей семьи мог произвести на свет такого непоколебимого, въедливого и помпезного зануду-гнома, как ты!
Глаза Руберика едва не вылезли из орбит – он был слишком поражен, чтобы отвечать, а вот Флинт продолжил.
– Какое бы чудо природы не породило тебя, братишка, но ты – мой младший брат, и ты и так слишком долго пользовался моей добродушной натурой. А теперь, я просто сыт по горло твоими самодовольными заявами. Ты понятия не имеешь, где я был, или что я делал, поэтому следует ожидать, чтобы ты оставил свои мнения при себе и вел себя со старшими подобающе!
Красное лицо Руберика стало просто таки пунцовым, и он, крутанувшись на каблуках и брякая своим ведром, поспешил ретироваться. Тяжело вздохнув, Флинт переступил порог дома, подумывая о том, чтобы поджарить себе по утру цикория, когда из глубины дома выскочила Бертина, и сама занялась этим.
Она смерила Флинта оценивающим взглядом, но оставила свое мнение при себе.
– Долго гулял, верно? – она обратила внимание на его голые красные ноги. – Бьюсь об заклад, что старые башмаки Айлмара будут тебе как раз впору. – тактично предложила она. Она была просто непоколебима. Не дожидаясь ответа, Бертина принесла из глубин дома пару башмаков, очень похожих на те, что были у Флинта.