Много еще было высказано, досталось и секретарю райкома комсомола за слабую работу с комсомольцами прокуратуры и милиции. Они оправдываться не стали, а внесли в постановление конференции ряд предложений, которые нужно выполнять всем и пофамильно конкретным людям.
В раздевалке, укладывая пальто на плечи Людмилы, Виталий трепетал желанием прижаться к ней, но одухотворенный этим великим влечением не позволил себе вольности. Спускаясь с высокого крыльца и поддерживая ее под руку, с пафосом заметил: «Смотри, как плавно опускается солнце за горизонт, окрасив багровым светом наш благодатный мир».
Гуляя после душного зала по аллеям еще не распустившихся деревьев, Виталий нежно прикоснулся к волосам, широко распущенным по плечам Людмилы, взял руку и прижал к губам. Ее, с голубинкой, глаза остановились с любопытством, как бы просыпаясь, он чувствовал ее всю, каждой волосинкой своего тела, а душа наполнялась опьяняющим туманом.
В уголках ее оживленных глаз он уловил неопределенность, внутреннюю неуверенность и с непреодолимой страстью робко поцеловал ее любимые веки. Затем нежно прикоснулся к губам, прогоняя неуверенность, и они слились поцелуем. Много уходит времени на подготовку такого поцелуя, порой он круто меняет всю жизнь, являясь инструментом сближения для построения великой империи в собственном сознании.
В этот вечер он познакомил ее с Сережей: стряпали и варили пельмени, вместе проверяли выполнение домашнего задания. Это была идиллия семьи после многих лет одиночества, переход к новым условиям жизни. Не осталось ничего, чего надо было бы стесняться или скрывать.
Путь до общежития был незаметен, они легко и просто обо всем говорили, нередко хохот вырывался из свободной груди. У общежития Виталий с гордой радостью сказал: «Хороший у меня сын». «Замечательный», — подтвердила она. И на одном дыхании он произнес: «Будь ему мамой». «Не возражаю», — в тон ему твердо и убедительно ответила Людмила. Мозг это биокомпьютер: что мы видим и осязаем это сознание, а что не видим — подсознание, где и определяется все наше поведение, которое может превратить мечту в реальность или реальность в отвлеченную мечту.
На следующей неделе проходило цеховое профсоюзное собрание по выполнению коллективного договора, который заключался ежегодно между администрацией и профсоюзом. Это самое демократичное мероприятие, где каждый желающий без подготовки и записи мог высказать критику, недовольство или несогласие в любой адрес, любого начальника и предложить, что считает нужным.
Не ожидал Виталий, что технолог цеха, друг, Эдуард Пруцких, временно исполняющий обязанности начальника, в докладе раздолбает его наряду с другими, не только за имеющиеся грехи, но и за те, которые он может допустить. Не был и морально готов выслушать порой справедливые слова, казалось таких близких людей. Аппаратчица М.П. Варнавских так и сказала: «Зарылся Виталий Сергеевич в своей популярности, много времени уделяет комсомольской работе, наверное задумал идти на повышение». А слесарь Миша Скоков, партийный активист, постоянный выступальщик на всех собраниях, припомнил, как Маркин в слесарке назвал его демагогом и первым нарушителем партийной дисциплины. Но самый большой щипок произвел Володя Фоменко, аппаратчик резки бумаги, с которым их сблизила творческая деятельность по рационализаторской работе. Он обвинил его в надувательстве вознаграждений за совместные рационализаторские предложения. Казалось, потолок красного уголка вжал его в сидение кресла, и последующие выступления: о плохой работе снабженца, нарушениях трудовой дисциплины в механической службе, количестве задержаний на проходной, в медвытрезвителе — Виталий слышал, но мозг не воспринимал. Такая обида, что мысли прыгали и перемежались, забивая одна другую, слова, которые хотел бы сказать, не шли на язык, а в благородной душе появлялась злость. Он понимал, в этом проявлялся характер производственного общения. Это равенство во владении средствами производства и коллективная ответственность, но если не ответить своим товарищам и недругам, то измучается в сомнениях, изжует собственную душу.
И, не сформулировав мысль, не зная с каких слов начать, он поднял руку и пошел к трибуне. За несколько шагов пролетело в голове: «Поведение Эдуарда понятно — качество ухудшилось, коэффициент качества снизился и ему нужен «козел отпущения», а Маркин — технолог основного участка, вот и обрушился на него, надеясь, что сильно не обидится».
Выступления остальных он сравнил с собачьими повадками: вожак гавкнул, залаяли и завыли шавки. Пригодилась сержантская выучка, выбросив обиды, поднялся на трибуну с улыбкой и, как бы глядя на себя из зала, удивился своему самообладанию. Надо жить в мире и наслаждаться красотой мира.
— За справедливую критику благодарю, на болтовню не обращаю внимания, но Володе и всем разъясню, чтоб не заблуждались. Рац. предложения с небольшим экономическим эффектом мы внедряем своими силами и средствами. А последние предложения, где мы с тобой, Володя, меняем конструкцию резательной части ножей станков, вводит в орбиту внедрения дополнительных людей с ремонтно-механического цеха, от которых зависят сроки внедрения. И если мы их не заинтересуем, то эти «рацухи» могут остаться на бумаге до скончания века. Разве я позволю погибнуть нашему с тобой детищу? Вот и получается — экономический эффект от внедрения хороший, а вознаграждение делится на этих людей и авторам увеличение не очень большое. Этот порядок завел не я, мне только приходится им пользоваться для ускорения внедрения предложений, улучшающих условия труда или увеличивающих производительность. Надеюсь на продолжение творческого сотрудничества с пониманием, а новаторский подход всех и каждого к своему делу поднимет эффективность нашего цеха.
Таким образом, мы инвестируем себя в жизнь другого, чтобы изменить его мышление для улучшения качества и уровня жизни. Считаю несправедливым упрек о внимании молодежным проблемам. Строить новый мир — значит постоянно заботиться о формировании человека этого мира, что даст мощный импульс роста производства и качества. Наш цех постоянно расширяется, увеличивается выпуск товаров народного потребления, а коллектив состоит на 60 процентов из молодежи комсомольского возраста. Мне, коммунисту, партийное бюро поручило эту работу. Плохо делать я не умею и потому стараюсь изо всех сил и возможностей, не считаясь с личным временем, а это нельзя отделить от производственных проблем. Хочу, чтобы не коснулись муки безделья и отчужденности ни одной молодой души.
Единственный выступающий садился на свое место под аплодисменты. Это его успокоило и домой он пришел возбужденный, но не злой, где его ждал приятный сюрприз.
Тихо раздеваясь в прихожей, он увидел увлеченно выполняющих уроки Сережу с Людмилой, а на кухне ждал вкусный ужин. Вот радость удовлетворяющего душу труда и внимание любимой женщины. Он забыл напряженный день и они создали свой собственный, замкнутый в себе мир.
Играючи, назначили время свадебного вечера, наметили гостей, написали текст телеграммы Людмилиным родителям, а назавтра подали заявление в ЗАГС.
Трудовой человек умеет измерять и ценить время, но они как бы прервали время и оно двинулось в другом направлении — наступил в душе праздник, который задержал их бег в повседневной жизни и дал людям просто отдохнуть.
Даже эротические влечения выполняли как бы служебную функцию по организации праздника. Хотя в этот момент упразднялись привычные моральные правила поведения. Виталий подчинил физические желания празднику и не испортить душевного равновесия Людмиле, сохранить подлинную человеческую интимность.
В совместных заботах незаметно подошел и день их главного события, на которое они пригласили близких людей и объявили о создании семьи. Это те, с кем их свела жизнь на этом отрезке.