Вырвавшийся на свободу «Москвич» несся, как застоявшийся конь.
Проехать родные плешковские места Виталий не мог, и мать молча ждала этого. Могучая сила земли, переданная через века и поколения, живет в душах сельчан. Они срослись с землей, и кто, разорвав пуповину, ушел из родного села, память гонит их по выходным на автобусах, поездах и личных автомобилях, чтобы глотнуть воздуха своей родины.
Софья Семеновна повела сноху по родне, а Виталий с молодежью и младшим братом Данилы Федором — на рыбалку. Обожал он уху с запахом дымка, резкостью полыни и пересказывать у костра когда-то слышанное им.
Дальнего предка по линии отца, по прозвищу Кудряш, управитель немец женил на сенной девке и на первую ночь взял себе в хоромы, пообещав его обогатить. Не стерпел Кудряш, отомстил немчуре, запарил его насмерть в бане, а сам ушел в леса, потом со староверами подались на Урал и еще дальше — на Обь, в Сибирь. Но и там попал в неволю, забрили в казаки в Барнаульскую крепость, потом двенадцать лет служил в Бийской крепости. Не выдержал издевательства казачьего начальства, сбежал, принял старую веру и прижился в ските тайно, избегая ревизской описи.
Не всегда дружелюбно встречали мрачные кержаки прибывших, особенно большие партии. Выходили навстречу с кольями да литовками. Местные власти заставляли сельчан принять пришлых. Принимали, но земли отводили самые неудобные, на суглинках, подальше от реки и деревни.
Рассказывал Виталий воспоминания давно ушедших дедов и не переставал удивляться причудливым переплетениям судеб человеческих во времени, пространстве, на расстоянии целых веков и тысяч километров.
Сережка с Ромкой шумно увлеклись вылавливанием рыбы из котелка, Виталий переждал и начал воспитательную беседу.
— Дед-Дегтярь имел огромное семейство, но за столом должна была быть чинная тишина, и никто вперед его в чашку не должен опустить свою ложку. И если кто-то нарушал навсегда заведенный порядок, дед трескал нарушителя по лбу огромной деревянной ложкой.
Мальчишки расхохотались.
— От частого применения ложка раскололась и он сшил ее дратвой, зачем добру пропадать. Прижимистый был дед-Дегтярь. Чувствуете, как сильно пахнут болотистые и илистые берега нашего озера?
Ребятишки дружно зашмыгали носами, как бы боясь, чтобы не прилетела в лоб деревянная ложка. Отсюда и название «Озеро с запахом», а переводится на тюркский — Иткуль.
Вторая ночевка на Бердском водохранилище под Новосибирском. Прекрасная незнакомка приняла их хорошей погодой и теплой водой.
Залюбовавшись наступившим часом заката, человеческое воображение, оторвавшись от обычных повседневных дел, было поражено фантастическим и грандиозным зрелищем на фоне леса, отблесков воды и искр, уходящих вверх от оранжевого костра. Подаренная коллегами на свадьбу палатка помогала проводить ночи спокойно и с комфортом.
Оформив костер на случай ветра, уложив бабушку с внуками, руководители экспедиции скрылись в стороне от ночлега. Вода отражала лунные переливы и манила их голые тела нежной теплотой и ласковостью. С мальчишеским задором и беспечностью резвились, плескались, фыркали, предались своей любви, неге и наслаждению. Выскакивая на берег, играли в догонялки, а прелести и выступающие части разлетались в разные стороны или, в определенный момент, оказывались там, где им нужно быть.
Это право к свободе распоряжаться временем по желанию и собственному усмотрению дало то общество, в котором они выросли и находились, общество надежного сосуществования защищенных людей.
Увлеклись так, что потеряли свои купальные принадлежности, только одинокая луна указала их местонахождение и звук поцелуя, да ее легкое «ахх» унеслось по водной глади. А результат этой располагающей и душевной обстановки — в теле Людмилы зародилась новая жизнь, и зафиксировался человек, но об этом пока еще никто не знает.
Следующие ночевки на красивейших сибирских реках были также прекрасны, а погода, как по заказу способствовала этим хорошим людям. Катание на катамаранах и лошадях, походы в санатории, в лес за травами, отвлекали их от рыбалки и купания, но Виталий успевал поймать на уху с дымком.
Больше всех доставалось бабе Соне. Она оставалась постоянным дежурным: охранять лагерь, готовить еду, иногда мирить разодравшихся мальчишек и, конечно, угодить снохе.
Выйдя на финишную прямую, машина перестала петлять. Людмила, под мирный разговор мотора, рассказывала ребятам о гибели пионера Павлика Морозова.
Его отец, Трофим, искатель легкой жизни, в самые голодные годы бросил семью с четырьмя сыновьями, где старшим был тринадцатилетний Павлик. А дед решил завладеть подушными земельными наделами и выгнал сноху с внуками на улицу. Но Советская власть не позволила произвола. Трофим обещаниями и враньем выбился в председатели местной власти. Покрывая богатеньких, решал, кому и какие налоги платить, брал взятки мясом, водкой… снабжал кулаков поддельными справками, документами бандитов и уголовников, которые грабили крестьян и из-за угла расстреливали красноармейцев.
Павлик на деревенском собрании рассказал об этом, защищая бедных, инвалидов и сирот.
Озверевший от жадности дед с сыном Данилой жесточайшим образом, с издевательствами убили пионера. Дети пошли в лес за грибами, а нашли окровавленные, изуродованные тела — шестилетнего Феди и опоры матери — Павлика, усыпанных клюквой между двух белоствольных берез. Суд по заслугам наказал убийц. Так на заре Советской власти гибли пионеры — защитники обездоленных, обманутых и ограбленных, как герои «За землю, за волю, за лучшую долю».
А притихшим ребятам Софья Семеновна добавила: «Имена детоубийц должны быть прокляты не только людьми, но и церковью».
После короткой паузы начались почемучки.
Пока они ребятам распочемучивали, у Виталия перед Красноярском нарастала тревога: водитель он хреновый, города не знает, как проедут.
Но Людмила любит приятные сюрпризы. Увидев на обочине стоящий автобус «ПАЗ», сказала Виталию: «Притормози». Выйдя из машины, побежала к нему. Из автобуса повыскакивали старые и малые, выделялся светловолосый с волнинкой мужчина. Обняв его, Людмила подвела к Виталию и представила: «Папа. А мама дома готовит». Хлесткий, изучающий взгляд, крепкое рукопожатие, душевное объятие, и Виталий принят в родню.
Щебетание Людмилы с родственниками, представление их, запутало Виталия, Софью Семеновну в именах и родственных связях. Сереже с Ромкой нашлись сверстники, и пока взрослые знакомились, обсуждали дорогу, дети убежали в лес и играли в прятки.
За руль сел брат Людмилы, Егор, он-то и сопровождал семью Маркиных во всех поездках по городу. У подъезда их пятиэтажки вывалили все жильцы. «Уважают семью тестя», — проскочило у Виталия. Теща на расшитом рушничке вынесла на крыльцо хлеб с солью: кто больше откусит, тот и главенствует в семье. Соблазнительно показать всем, кто в доме хозяин. «Милый, конечно, ты», — шепнула Людмила, надкусила каравай, измазав помадой. Виталий откусил вместе с помадой под возгласы и аплодисменты. Но экзамен продолжался, крепкие ли будут внуки? Взяв на руки, он легко понес ее на третий этаж. Теща осталась довольна. Не запыхавшись, поставил на ноги, и тут же ее у него украли. Из десятка женских и мужских ног, на миг показывающихся из-за ширмы, он должен узнать ее и не ошибиться. Затем выкуп невесты и одарение родных изделиями родного комбината, купленных по себестоимости в заводском магазине.
Угодил тестю стеклопластиковой телескопической удочкой, теще — бигуди, семье Егора — новогоднюю электрогирлянду. Сережа с Ромкой — ребятишкам — детские стеклопластиковые лыжи, игрушку — конструктор, жвачку. Никто не обойден и не забыт.