Герцог смерил его тяжелым взглядом. Кивнул на стул. Остина подтолкнули, пришлось сесть. С рук сняли наручники, заломили назад, и одели снова. Не встать.
— Капитан, — послышался негромкий голос регента, — по-моему, безопасность соблюдена. Вы можете удалиться. Я на этом настаиваю. На разговоре наедине. Приказ императора! И не подходить к комнате, пока я не позову. Нарушившего ждет увольнение с позором. Все ясно? Конвойный и стоящий в углу дознаватель спешно покинули комнату.
Вальтрон уселся на стул, напротив Остина и устало спросил: — Ну что, поговорим?
— Я вроде все уже сказал, сообщников не имею, сам решил, сам сделал.
— И ни с кем до этого не говорил?
— Ни с кем!
Вальтрон покачал головой. — Вот врать не надо! Тебя видели с Вироникой в коридоре. Перед вылетом.
— Я не собираюсь рессказывать о разговоре с любимой девушкой! И впутывать ее в свое преступление!
— Зато девушка не стесняется, и тебя вовсю впутала! Какую сказку она тебе рассказала? О насильнике — императоре? О своей несчастной доле? О муже-пьянице, который допился до такой степени, что даже жену женщиной сделать не в состоянии? Я, к сожалению, искал ей мужа равного по знатности, а надо было равного по подлости! Вот, смотри, запись с камер наблюдения в спальне императора, что тогда произошло, и почему я был вынужден выдать дочь срочно замуж!
Вальтрон развернул ноутбук, включил запись. Остин ужаснулся. — Это правда?
— Совершеннейшая. Запись сделана после памятного воздушного боя над авиадромом Эстиновы. Расчет был, что Эльриан устал и не заметит прибавления в своей постели, пока Иоанна не поднимет шум. Но он уступил более удобную кровать своему напарнику, раненому в том бою, все закончилось большим шумом. Репутацию Вироники было не спасти ничем, кроме срочного замужества. Вот так. А тебя хитро провели. И ты, дурачок, поверил. Поверил наглой девке, в которую превратилась моя дочь под влиянием бывшей императрицы. Погубил себя, подставил под удар семью, начальника. Понял?
Остин покаянно кивнул. Ощущал он себя ужасно.
— Теперь слушай дальше и запоминай. Виронику не упоминаешь. Тебе назначат психиатрическую зкспертизу, Будешь говорить, что убить императора тебе приказывал внутренний голос, который ты считал голосом Бога. Ясно? Признают невменяемым, а с психа спроса нет. Хоть от семьи удар отведешь. Сам все равно пропащий человек, но жить останешься. Какое- то время полечат, потом отпустят под присмотр семьи. Ясно?
— Зачем? Лучше бы убили, как мне теперь жить?
— Подумай, может, что-то надумаешь! Это приказ императора, хочешь хоть как-то свою вину загладить, подчинишься! Нельзя что бы сейчас правда о Виронике наружу вышла. Мне тогда только в отставку выходить, а я Эльриану нужен. Я уже просился, он сказал «Нет» и предложил эту схему. Кстати, разрешение на развод дал, по причине полной несостоятельности мужа. Жалеет, что Виронику довел, она ему по дороге попалась, вот и получила. Говорил же дуре, не лезть к нему до полета, полезла. А попытаться Эльриана устранить ее Иоанна надоумила. Ей власть заполучить хотелось. Эдгар мал, при нем твори, что хочешь, а что с планетой будет, наплевать. Ничего, теперь получит по полной, только тайно. Она руки Эльриану теперь полностью развязала, последнюю сдержанность уничтожила. Ты все понял? Нам процесс не нужен, у Саарте дознаватели хорошие, накопают много. Так что становись психом.
— А командир наш не пострадает?
— Пострадает. Только не за то, что ты псих, он не врач, не обязан разбираться, а за то, что первогодка необлетанного, непроверенного, поставил императору в охранение. Не имел он права тебя ставить, понял? Все, заканчиваем.
Глава 38
Эллана.
То, что Эльриан болеть не умеет, Валентайна поняла еще в июле, когда он с сотрясением носился по всему дворцу, от морга до тронного зала. Поэтому настаивать на пребывании в послеоперационной палате не стала, и на следующее утро перевела в специальное, закрытое крыло, в «императорскую палату». Собственно говоря, это были четырехкомнатные покои с двумя спальнями, гостиной и кабинетом, это если не считать сестринского поста и процедурной. Посещения разрешили, но ограничили. Эльриан сам понимал, что особую активность развивать еще рано. Голова кружилась при самом небольшом усилии, периодически темнело в глазах, накатывала слабость, поэтому проект доклада Совету Унии они писали вместе с Вальтроном и Ивом. Эльриан лежал на диване в кабинете, Вальтрон ходил по комнате, Ив печатал, изредка вставляя замечания, все-таки опыта у него было побольше. Доклад подготовили за неделю, могли бы и быстрее, мешали постоянные помехи. То Саарте докладывал о ходе расследования, то надо было побеседовать с генералом Сомовым о психиатрии и психиатрах. Иван все понял правильно. Покушение, случайное, не организованное, вызванное психозом было сейчас предпочтительнее всяких заговоров и сведения старых счетов. Поэтому, когда к нему за помощью обратился Саарте, порекомендовал ему врача, с которым предварительно побеседовали и он сам, и регент, и император. Врач проникся и выдал диагноз. Остина направили на лечение, а фактически, в заключение.