Я не был идиотом, конечно же, и понимал, к чему клонит эльфийка. Однако мне по многим причинам не нравилось её желание.
— Ты тоже мёртв, — ожидаемо отозвалась Ежелин. — Или не совсем?
— Мёртв, — подтверждаю.
— Значит, смерть — ещё не конец. К тому же я не мертва, ты не можешь этого не понимать. Моя душа затянута сюда. Даже тело не совсем мертво. В этом я убедилась.
Эльфийка хочет податься в некромантию. Хотя, она уже в этом погрязла, вон, отдаёт приказ фигуре, и белая пешка «E5» разбивает моего скелета на «D6». И это заставляет меня думать и задаваться вопросами. Маг может из своей стихии перейти в некромантию, само по себе такое вполне возможно. Только переход такой делается не по щелчку пальцев. Переход требует подготовки, времени, он не происходит с бухты-барахты и в мгновение ока. Ежелин тоже прошла этот путь не за один заход. Вопрос: каким был этот путь? И что мне с ней делать?
Коснуться её души не так-то сложно, всё это пространство изначально создано моей силой, и пусть сейчас оно мне не в полной мере подчиняется, но пощупать я могу. И то, что я ощущаю — оно неправильное. Её душа не ощущается, как нечто цельное, нет оболочки, нет наполнения. То, что должно быть относительно однородным шаром с уплотнением внутри, является аморфной амёбой из выплеснутых в разные стороны линий и некой… слизи? Её душа не имела целостности. По идее, в таком состоянии у неё и личности полноценной быть не должно, но она, вроде как, есть.
И ключевой вопрос: является ли действительно существо, с которым я играю в шахматы, — Ежелин? Сколько от личности эльфийки в этом мёртвом духе, способном на базовую некромантию? Если поддамся на её уговоры, кого я выпущу в реальный мир? Просто ещё одного лича, пусть более жирного и куда прочнее связанного с магией смерти? Или нечто иное? Нечто большее? Нечто, что не будет мне подчиняться?
Я всякую нежить уже успел наделать, и либо мертвецы мне полностью и безоговорочно подчиняются, либо я абсолютно уверен в тех, кого превращаю, как это было с Конрадом, новым главой республики. Я понимал его, он принимал мои цели и ориентиры, все в выигрыше.
Мой чёрный слон с «B8» двигается и рубит пешку на «D6».
— Ты ставишь меня в сложное положение, — признаюсь, рассматривая костяную руку ушастой.
— Ты всех нас поставил в очень сложное положение, — напомнила Ежелин. — Порой не бывает простых решений. Я не хочу умирать, Арантир. Тебе придётся выполнить моё желание. Или убить своими руками.
Мне нужно закрыть воронку. Она уже уменьшилась настолько, что закрывала только недостроенную крепость, а это был огромный прогресс, но он не имел значения. Ежелин права: либо я попытаюсь обратить её нежитью, либо развоплощу так же, как делал это с варварами.
Белый конь вступает в игру, покидая «G1» и становясь на «F3».
С рациональной точки зрения мне нужно уничтожить эту душу. Слишком много вопросов, слишком много странностей. Только я не хочу её убивать окончательно. Есть у меня желание попробовать дать ей шанс на жизнь. Безумное желание. Я точно получу какую-нибудь ходячую аномалию, вроде Илии. Хотя нет, Илия — всего лишь девушка с магией смерти, аномалия, но такая, почти безобидная. Да, может создать своей силой ядовитый газ без запаха и цвета, затопить им целый город, убив жестокой смертью, но это крайность. Оружием массового поражения Илия могла выступать только в теории. С Ежелин всё сложнее. Я вообще не представлял, чем она станет после возвращения в мир живых. Даже не был уверен, что останется собой. Глядя на её душу, я, напротив, готов был поспорить, что личность девушки изменится.
Моя чёрная пешка на «G7» делает несколько шагов и встаёт на «G5».
— Сколько в тебе осталось тебя? — задаю прямой вопрос.
А затем ещё один. Тот самый, которого долгое время избегал.
— Как давно ты стала магом смерти?
Остроухая улыбнулась, но совсем не той улыбкой, какую я хотел бы видеть. Момент откровения, когда из-под маски адекватного человека выглядывает плохо сдерживаемое безумие.
— Ты действительно хочешь знать ответ, Арантир? Ты правда хочешь знать, в какой именно момент я свихнулась достаточно, чтобы обратиться к чуждой мне магии?
— Да. Хочу.
Выражение её лица стало нормальным. Проявление состояния её души. Было бы подозрительнее, не проявись подобных изменений.
Допустим, только допустим на минутку, в качестве игры воображения, что я собираюсь вытащить её в реальный мир. Как это сделать? Лич? Отпадает, сразу по двум причинам. Во-первых, я не смогу провести преобразование. Когда воронка начнёт рушиться, мне потребуется поймать её сущность и удерживать, пока буря не утихнет. А затем как можно быстрее вложить в любой конструкт, ибо лишённая целостности душа просто распадётся на энергию. Во-вторых, я не готов давать её свободу. Вампир — нет тела, и снова ограничение свободы. Бестелесный дух? Или одна из специфических тварей, заточенных под конкретную задачу? Обращаясь к своей силе, я получал массу вариантов. Большая часть решений была для меня мало полезна, но, по сути, мне сейчас и не требовалось существо, которое я буду применять по назначению. Мне нужно, чтобы Ежелин поднялась в форме нежити и не могла далеко от меня отойти.