— Когда вы возвращаетесь в Найтхед? — Джеймс услышал собственный вопрос, как будто заданный кем-то другим.
Моментально взлетевшая вверх тонкая бровь дала ему знать, что Селина видит, насколько неуместен вопрос.
— Простите, если мое любопытство задевает вас. Я так давно не был в обществе и все еще забываю, что здесь правила приличия более строги. — Он лгал, но она едва ли когда-либо узнает это. — Замок Блэкберн — мой… мой первый дом, которым я владею в Англии. Я теперь как ребенок с новой игрушкой.
Мимолетно проскользнула мысль, что давно уже было пора начинать совсем другие игры. Джеймс всегда легко добивался побед над женщинами, но он обнаружил, что ему скучно думать еще об одном таком завоевании. Хотя женщину, сидевшую напротив, можно считать какой угодно, но только не скучной…
— Замок Блэкберн? — Она чуть наклонилась, и он заметил, что платье сидит на ней не совсем так, как надо, из-за высокой, полной груди. — Если это тот самый замок Блэкберн, который я знаю, то он принадлежит старому сквайру Лоудеру до самой его смерти. Это меньше трех миль от Найтхеда.
У Джеймса пересохли губы.
— То самое место, — сказал он Селине. — Как я понимаю, вы бывали в Блэкберне?
— Нет, не внутри. Сквайр жил очень уединенно, я слышала. Но я много езжу верхом, потому что… — Она умолкла в нерешительности. — В общем, я проезжаю мимо замка по нескольку раз на неделе.
Она отвернулась и глубоко вздохнула. Это движение почти высвободило из-под корсажа стоявший торчком бледно-розовый сосок. Джеймс судорожно глотнул и крепко прикусил нижнюю губу. При виде ее пышных грудей ему захотелось коснуться ее кожи, напоминавшей атлас цвета слоновой кости. Он хотел бы сдернуть лиф вниз, чтобы его руки наполнились ее плотью, хотел бы толкнуть ее на душистую траву, или на мягкие простыни, или даже здесь на пол и узнать вкус ее полных губ, ее шеи, этого соблазнительного соска, что превратится в твердый бутон у него между зубами. И когда она застонет и забьется под ним, выпрашивая все, чему он научил бы ее с таким удовольствием, тогда придет время для остального…
— Желаю вам насладиться вашей игрушкой, — сказала неожиданно Селина. У него возникло ощущение, что она прочитала его мысли, и он чуть не задохнулся. Но она, конечно, имела в виду замок.
— Благодарю вас. И надеюсь, вы разрешите заглянуть к вам в Найтхед?
Она взглянула ему прямо в глаза, и он сжал за спиной руки в кулаки. Эта девушка — золото, она как картина, написанная в медово-кремовой гамме…
— О, разумеется. Однако я не вернусь в Дорсет до конца сезона. Но потом буду рада принять вас.
— Быть может, вы позволите навестить вас в Лондоне?
— О-о! — На мгновение ее демонстративная холодность исчезла. — Мы остановились на Керзон-стрит. Но я не уверена…
Он улыбнулся успокаивающей улыбкой:
— Благодарю вас. Тогда — до встречи?
— До встречи. — Ее ресницы опустились. Джеймс удалился.
Задернув портьеры ложи, Джеймс присоединился к Вон Телю, который поджидал его в конце коридора.
— Вы похожи на человека, побывавшего в бою, — заметил Вон Тель. — На человека, который сражался, победил и насладился каждым прожитым мгновением.
— Ты, как обычно, проявляешь выдающиеся способности к умозаключениям. Да, я сражался и одержал победу. — Достигнув лестницы, ведущей вниз, Джеймс зашагал через две ступени. — Это была лишь первая схватка, мой друг, но я установил, что начинаю оценивать предстоящую войну с гораздо большим удовольствием, чем ожидал.
— Не хотите ли вы…
— Не хочу ли я объяснить, что имею в виду? — Джеймс засмеялся и сразу оборвал смех. — Да, объясню. Я только что узнал прекрасную девушку с великолепной фигурой. У нее огромные золотистые глаза, которые показывают всю искусственность ее холодно-сдержанных манер. И, Боже правый, какой зрелости она достигла!
Вон Тель засмеялся:
— Мы говорим о мисс Годвин?
— Ну конечно.
Они вышли на улицу, и Джеймс жестом подозвал своего кучера. В карете он продолжил:
— Вон Тель, сегодняшний вечер даже превзошел мои ожидания. Я только что познакомился с женщиной, которая поможет мне получить именно то, ради чего я приехал в Англию.
— Рад за вас.
— Да, для радости есть все основания. Если инстинкт меня не подводит, моя маленькая невинная помощница быстро научится очень многому… А я с удовольствием буду давать ей урок за уроком.
Глава вторая
Дариус Годвин пошевелился, чтобы облегчить проститутке доступ к застежкам на бриджах.
— Ах, какой молодец, какой молодец, — проворковала Сочный Персик тем же нежным многообещающим голосом, как при всех предыдущих своих визитах в Дорсет, куда привозили ее отец и сын Летчуизы. Пышнотелая (именно такие нравились Дариусу), бесстыдная в своем умении, она была непохожа на мнимых девственниц, которых предпочитали Бертрам и Персиваль Летчуизы. Вот и сейчас из дальнего угла единственного помещения в этом лесном домике без окон, где с похотливым усердием развлекались за любимым занятием Летчуизы, можно было слышать искусственно мучительные стоны и громкие вопли.