Перед глазами плыло, в голове мутилось, ноги уже не держали, но Арман очень хорошо уловил в глазах Грейса страх. Откуда, почему, было не так и важно, Арману просто хотелось хоть немного отомстить этому магу за его былые насмешки, за его несостоятельность.
Ты же убийцу сюда ловить приехал, так почему поймал меня?
Вирес, будто не замечая их молчаливой перепалки, шагнул к Лису, почти мягко провел пальцами по его щеке, осторожно отводя от лица слипшиеся от пота пряди, и тихо попросил:
— Открой мне свои воспоминания. У тебя больше нет дара, но ты же знаешь, как это делается, правда?
И вновь мир поплыл, будто ухнул во тьму, на этот раз ласковую, милостивую. И в этой тьме, окутанные мягким синим светом, остались только двое — телохранитель и стоявший на коленях Лис. И вновь вспыхнула ярко руна телохранителя, и побежали слезы восхищения по щекам рожанина, а сердце Армана защемило от невесть откуда взявшейся тоски…
— Мой архан, — потянул кто-то за рукав и, с удивлением обернувшись, Арман увидел Нара. — Идем, мой архан, пока они заняты, пока смотрят только на телохранителя.
— Не сходи с ума, — выдохнул Арман и вздрогнул, когда взгляд Виреса на миг оторвался от рожанина. Показалось?
«Уходи! — послышался в голове тихий голос. — Немедленно уходи. Я вылечил твою ногу… болеть так сильно не будет. Я тебя потом найду, иди!»
И Арман пошел. Чуть пошатываясь, укутываемый вязкой мглой, тяжело дыша, опираясь на плечо Нара. Куда, зачем? Ведь все равно Эдлай проведет ритуал вызова, ведь все равно его найдут… ведь все…
— Мой архан, — втолкнул его Нар в неприметную боковую дверь. И как только ее нашел? И как только вывел из зала?
Так ли уж важно? Арман сполз на стенке и вновь встал, когда Нар заставил его подняться.
— Я слабею с каждым шагом… зелье.
— Мы найдем противоядие, — оборвал его Нар, вытягивая из кольца горящий факел.
Ну к чему вот это упрямство? Хотелось возразить, сказать, что все это бесполезно, попросить остаться, но силы иссякали с каждым шагом, хотя нога уже не так и болела. Почти повиснув на Наре, Арман разлепил губы, чтобы не попросить — приказать оставить его в покое, как вдруг услышал за спиной:
— Надо же, как трогательно. Слуга отдаст жизнь за своего любимого архана.
Щелкнул огонь в факеле, почти погаснув, поплыло еще больше перед глазами. Армана грубо толкнули к стенке и заслонили от тугой волны чужой силы. Проклятые глаза оборотня! Арман не хотел этого видеть! Нар!
— Дурак, он же тебя хотел, не меня, — выдохнул Арман. — Дурак, дурак!
Почему ты меня оставил?! Почему вы все меня оставили?
— Милостивая смерть? — Армана грубо схватили за шиворот и заставили подняться, прислонив к стене. — Обойдешься, щенок! Умирать ты будешь долго… и очень мучительно, как и заслуживаешь!
«Может, действительно заслуживаю? — подумал Арман, не в силах оторвать взгляда от пятна крови, растекавшегося под лежавшим Наром. — Он все же умер… из-за меня…»
Оборотень. 10. Лис. Ошибка
Лучше быть хорошим, чем плохим.
Но иногда порядочность
приобретается слишком высокой ценой.
Стивен Кинг
В зале было душно. Ночь дышала через открытые окна липой, струился мягкой дымкой по полу тополиный пух. И что теперь?
Уже не беспокоясь, что рожанин кривится от боли, Вирес рывком вышел из его души и огляделся. Все те же зеркала в стенах, все то же потрескивание свечей в светильниках, все те же разодетые в шелка и драгоценности гости. Но теперь стало по-настоящему тошно. Эти люди… арханы. Из самого древнего в Кассии рода, его, Виреса, рода, оказались обычной швалью…
Впрочем, о том Вирес знал уже пару ладных лет назад, когда стал телохранителем повелителя. Он очень хорошо помнил и суд над тем, кто покусился на Армана, и то, как всех из северного рода заставили дать клятву верности. И теперь Армана попробуй убей — каждое семейство поплатится самыми близкими, самыми лучшими, да вот только…
— Мой архан, — сказал светловолосый Мервин, выступая вперед. — Разреши говорить.
Вирес выдернул себя из задумчивости и заставил успокоиться разбухавший внутри гнев. Арман прав — он не может, не имеет права показать этим людям, что на самом деле происходит у него внутри. Он должен смотреть холодно, взглядом, от которого Мервин вздрагивает, а в синих глазах его мелькает страх. А ведь когда-то, когда Вирес был помоложе, было все иначе. Когда-то.
— Говори, — приказал телохранитель.
— Прости, мой архан, — начал мужчина, и с каждым словом голос его становился все спокойнее.
Уверенность в правоте часто дает людям смелость, и теперь Вирес в этом лишний раз убедился. Он уже и отвык, что ему кто-то осмеливается возражать. А ведь Мервин то и делает — возражает. Хоть и мягко.
— Мы все привыкли подчиняться воле богов, — продолжал тем временем светловолосый придворный. — Слушать, что они говорят, учиться замечать знаки. Так вот теперь… я в смятении, мой архан. Я очень многим обязан своему главе рода, но когда мне сказали, что именно боги хотят смерти Армана, я промолчал. Кто я такой против их воли? Однако если такова воля Радона, то почему Арман до сих пор жив? — Хороший вопрос, Вирес тоже бы его задал… если бы не знал ответа. — Почему ты встретил в пути этого рожанина, почему была прервана, при этом так грубо, церемония, почему даже само небо казалось против того, что мы творим сейчас?
Вирес лишь криво улыбнулся. А боги ведь и на самом деле гневались: мелькала за окном молния, раскатом проносился гром, ливень разрывал духоту шквальным ветром.
Слуги бросились закрывать окна, молодая девушка, красивая, светловолосая, ахнула вдруг и прижалась к стоявшему рядом мужчине.
— К чему ты ведешь? — так же тихо спросил Вирес, разливая по блестящему полу мягкий покой — окружающий вокруг страх это не то, что ему сейчас нужно.
— Если существует хоть малейшее сомнение в том, что Арман должен умереть, я требую суда повелителя.
Смелый. Ой смелый. И ой как сильно поплатишься за свою смелость. Но вслух Вирес этого не сказал, продолжил улыбаться и прервал взглядом вмешавшегося было Лиса:
— Вы не пони…
Лис, на счастье, заткнулся, и Вирес смог вновь сосредоточиться на заигравшихся арханах:
— Только он требует?
— Не сходите с ума! — вмешался коренастый Сайл. — Это выродок, чужак, это...
— Молчи! — выкрикнула стоявшая за ним рыжеволосая девчушка, который Вирес, кажется, не знал.
— А ты отца слушай!
— Отца? Ты меня продать решил, уже почти продал. Замуж чуть было за старика не выдал, а Арман дал мне богатое приданное… и я нашла себе хорошего мужа. А теперь у нас все есть! Дом, дети! Все! Что ты мне не дал!
— И про отца забыла.
— Какого отца? — продолжала кричать девушка. — Того, что назвал меня лишним ртом и хотел отдать старику? Ненавижу тебя, слышишь, ненавижу! А главу нашего…
— Глава наш — убийца, — прошипел Сайл. — Оборотень. Все это знают. Все его ненавидят!
— Все? — тихо ответила седовласая женщина. — Что-то вы быстро мальчика "списали", даже не дали его виссавийцам проверить. А мальчик-то гораздо тебя полезнее. Когда у нас было наводнение, ты нам помогал?
— Ты устраивал виссавийцев, прислал одеяла, еду, когда нас накрыли эпидемии? — спросил другой мужчина. — Я просил у тебя помощи, ты отказал, Арман — нет.
— …когда мои люди голодали зимой, ты привез зерно?
— …когда мы умирали под лавиной, твои люди нас раскапывали?
— Он должен нам помогать! — выкрикнул Сайл. — Зря мы ему налоги платим?
— Которые он на нас и тратит… впервые за долгое время моя семья встала на ноги…
— …а мы смогли пережить засуху…
— …выгнали из лесов нечисть…
— …отправили сына в хорошую магическую школу…
— …а теперь его убивать?
— … а кого вместо него?
— … тебя?
— Тихо! — вмешался Вирес. — Кто еще требует суда повелителя? Только помните… если Деммид все же решит, что Арман виноват, вам придется очень дорого заплатить…