Аши помнил. Помнил, как продлил жизнь своего носителя на пятьсот лет, боясь его потерять, помнил осуждение всех братьев, кроме одного, помнил и взгляд Лераша, когда тот наконец-то уходил за грань. Упрекающий взгляд, обвиняющий. А потом были долгие годы в цепях, тогда как другие братья соединялись со своими носителями. А об Аши пытались забыть, называли проклятым, отказывались пробуждать…
— Я хочу, чтобы носители вновь начали мне доверять, — холодно ответил Аши упырихе. — Тебе не понять. Ни того, что нас связывает, ни того, что они мне дают. Твои «людишки» научили меня наслаждаться жизнью, подарили вкус настоящей человеческой радости. Теперь я знаю, что такое любовь, дружба, желание кого-то защищать… знаю, что такое терять и обретать. А ты… — Аши скользнул ладонью за шею упырихи и заставил ее посмотреть себе в глаза, — всего лишь убийца. Нечисть без души. Низшее создание, которое вообразило себя чем-то большим.
— Пощади, — выдохнула девушка, и на миг ее лицо стало трогательным, беспомощным. Но на щеке еще блестело алое пятнышко чужой крови и пахло от нее смертью и тлением…
— Твоя душа томится у грани и ждет, пока тело ее наконец-то станет тленом, — усмехнулся Аши. — А потом она будет долго блуждать между мирами, пока не искупит тяжесть твоих убийств. И да… я пощажу, ее.
— Не хочу, не смей! — рвалась и плакала упыриха, но от мага разве убежишь?
Аши все еще улыбался, когда нежная кожа упырихи иссохла подобно пергаменту, и по ней поползли змеями трещины, разветвляясь и переплетаясь, и когда глаза девушки, полные страха, вдруг на миг наполнились светом и благодарностью. Аши смотрел, как бежит сквозь пальцы мягкий, сероватый прах и вздохнул, в очередной раз удивившись человеческой глупости. Она захотела быть красивой, вечно красивой. Провела ритуал и отдала тьме единственное сокровище, которое для них было ценным — душу. Отдала ли? Аши стряхнул остатки праха с ладони. Душа принадлежит Единому, ни один ритуал этого не изменит. Только окутанная цепями убийств, она будет рваться у грани в объятиях тьмы, пока не очистится. Мучительно долго рваться, впрочем, Аши было и не жалко.
— Глупая девочка… глупые люди. Зачем вам вечная молодость, если вы все равно можете переродиться и начать все сначала? В новом теле, в новой жизни… а я вот не могу.
Погладив шею огнистого коня и с удовольствием ощутив укол искорок на пальцах — значит, еще живет — Аши опустился на корточки перед Арманом и откинул от его изуродованного лица светлые пряди:
— Ну-ну, великий Арман…
Упыриха не понимала. Отец бы понял. Именно он вселял души сыновей в тела носителей, чтобы те научились понимать людей… заражались их чувствами, их болью, их странными мыслями. И Аши, несмотря ни на что, любил Армана. Потому что все еще любил его Рэми.
— Вот как, — окатил мягким теплом голос, и Аши, не оборачиваясь, понял, что Рэми-таки проснулся. И не тот глуповатый еще, наивный и ничего не помнящий Рэми, который теперь рвался в лихорадке, а тот, каким он когда-то был и когда-нибудь станет. Зрелый и мудрый.
— Вот так, — ответил Аши, судорожно вздохнув, когда душа Рэми переплелась с его, и уже было не понять, где Аши, а где его носитель, и чьи пальцы скользят под ворот рубахи Армана, высвобождая амулет — ветвь дерева на шелковом шнурке. И чьи мысли блуждают в глубине сознания…
…если только исцелишь Армана, ему это не поможет… нашему брату нужно большее…
… ему нужно лишь слегка удачи, удачу надо слегка подтолкнуть…
… подтянуть нить судьбы, укрепить…
… помочь людям понять…
… подкинуть подсказки…
… защитить…
… вот теперь достаточно.
А потом тихое:
— Прости, Аши, я пока еще слишком слаб. Ты должен подождать, пока я вырасту и окрепну… а пока… спи.
Аши лишь слегка улыбнулся — слабый человечишка пробует его усыпить. Но тяжелая голова уже сама упала на колени Рэми, а когда тонкие пальцы носителя мягко вплелись в волосы сына бога, Аши сам себе не поверил. Еще недавно он укутывал Рэми защитой и нежностью, а теперь укутывали его. Еще недавно он жалел и защищал, а теперь защищают его. Еще недавно он помогал снам быть легкими и приятными, а теперь…
— Жди меня, — нагнал на краю пропасти тихий голос.
Аши уже не слушал. Носитель сделал свой выбор, и этот выбор Аши вполне устраивал. Он с удовольствием расправил сильные крылья, раскрыл руки, подставив лицо ослепительному солнцу, и оттолкнулся от земли, взлетев навстречу прозрачно-яркому небу. В таком сне он готов ждать вечно.