— Я и мои люди сами найдем Армана, — начал Мервин, направляясь к двери, но Вирес его остановил:
— Я не знаю, кто из вас это заварил. Не знаю, кого должен благодарить за это представление. И пока не узнаю… никто из вас не покинет этого зала. А Армана будут искать мои люди.
— Но… — пытался возразить Мервин и осекся, столкнувшись со взглядом Виреса:
— Ты мне перечишь?
И ответил ожидаемо:
— Нет… мой архан.
Дождь за окном лил и лил, шуршал по стенам, барабанил по крыше. Непогода рвалась ветром в окна, била о стены ставнями и гоняла по небу темные тучи. Лис слышал перебранку высокородных и ушам своим не верил. Как могут быть столь слепы? Боги дали им все, о чем мечтал Лис — власть, возможность открыто использовать свой дар, а они все равно остались гораздо более низкими и гораздо более слепыми, чем те глупые разбойники.
Все, кроме архарчонка лет десяти, гибкого и хрупкого на вид, что стоял среди толпы и с видимым восхищением смотрел… на все так же висевшего над Лисом Сеена.
— Ты его видишь? — спросил с удивлением Лис.
— Конечно вижу, ведь это сделал мой… — сказал и осекся, одарив Лиса странной улыбкой. — Я так рад, так рад увидеть, что он жив, что я все себе не придумал, и он не ждет меня за гранью. Когда ты его видел, скажи! Пожалуйста, скажи!
Он опустился рядом с Лисом на корточки и посмотрел так, что душу проняло. И взгляд этот, открытый чистый взгляд ребенка, напомнил вдруг почему-то другой, тоже мальчишеский, сощуренный и презрительный. Тот, который не хотелось вспоминать.
— Ранней весной, — с неохотой ответил Лис.
— Какой он? Скажи, какой сейчас мой архан?
— Беспощадный, — ответил Лис первое, что пришло в голову и, увидев искреннее непонимание в глазах мальчика, быстро добавил: — А ты думаешь, мне с этим легко? Они всегда рядом, понимаешь! Это невыносимо…
— Почему ты просто не…
— …покаешься? — оборвал его Лис. Надоели эти советы, все надоело! — Я много раз каялся, понимаешь, и не помогло. Сколько еще мне платить, скажи? Я заплачу, просто скажи, скажи, что однажды это закончится!
Спрашивал, хотя и понимал, что глупо. Кого он спрашивает? Какого-то арханчонка?
— Это закончится, когда ты сам этого захочешь, — удивленно пожал плечами мальчик. — Ты жалеешь, я вижу, но этого мало…
— А чего много? Моей смерти хочет твой архан?
— Нет, — ответил с той же мягкой улыбкой мальчик. — Чтобы ты исправил.
— Я не верну им жизни!
— Но ты можешь сделать что-то другое… обязательно можешь, я знаю…
И Лис вдруг посмотрел в улыбающиеся глаза мальчика, перевел взгляд на призрака и понял, что да… может! Может же. И задохнувшись от вновь вспыхнувшей в душе надежды, он медленно поднялся и, едва удерживаясь на ногах, шатаясь как пьяный, направился к двери.
Исправить, значит? Ветер бил и бил на улице в стены, а, может, это кровь била в висках? И разум шептал, что глупо это доверять какому-то арханчонку, но надежда уже расцветала в душе огненным пламенем. А если это правда? А если поможет? Все Лис исправить не в силах, но кое что…
— Ты куда? — спросил стоявший у дверей дозорный, схватив рожанина за шиворот.
И на миг показалось, что его опять толкнут в эту залу, заставят остаться с этими арханами, со следующим за Лисом призраком, а если и отпустят… то будет поздно. И ничего уже не исправишь…
— Пусти его, пожалуйста, — сказал арханчонок, который, оказывается, перся следом.
Как привязанный щеночек.
— Лиин, мальчик мой, — спокойно ответил дозорный. — Знаю, как относится к тебе Арман, но понимаешь ли ты, что делаешь?
— Мы хотим лишь помочь, Эдлай, — мальчик накрыл ладонью ладонь мужчины и заставил его отпустить Лиса. Простой. Мальчишка. Заставил. Дозорного? — Пожалуйста, выпусти нас. Ты же знаешь… я никогда бы не навредил брату моего архана. Никогда бы его не предал. Если я прошу, значит, так надо.
Брату? Моего архана? Лис с удивлением обернулся на мальчика, которого дозорный назвал Лиином, но додумать не успел, потому что Эдлай перекосился и вытолкнул обоих в темноту коридора.
Чуть было не упав, Лис оглянулся и вздрогнул — призрак стал гораздо более прозрачным, чем в зале, и почти уже не был виден в полумраке. И муть на душе вдруг улеглась, будто впервые за долгое время Лис делал что-то правильно. Да чего уж врать-то, впервые за всю жизнь. Он. Делал. Что-то. Правильно. И стало вдруг хорошо и спокойно. А буря, все более усилившаяся буря, уже бушевала снаружи, а не внутри.
— Идем, — поманил за собой мальчик.
Как же его звали-то? Лиин? Надо запомнить… Ли-и-и-и-и-ин. Странное имя для арханчонка.