— Соседка новая, — прошептала она с облегчением, показывая брату на худую фигурку женщины, укутанную в теплый плащ. — Рид. Мать твоего волчонка.
Брэн вздрогнул. Сестренка у него тоже очень даже наблюдательная. Ведь один раз только мальчика волчонком назвал, а уже и прижилось. Да и гостья, услышав новую кличку сына, не оскорбилась, не возразила, лишь улыбнулась приветливо такими же пухлыми, как и у волчонка, губами да скользнула к столу, без спроса усевшись напротив.
— Спасибо, — прошептала она, протягивая Брэну небольшой сверток. — Спасибо, что помог моему сыну.
Мальчик-волчонок, забыв о ложке и супе, сполз со скамьи и, подбежав к матери, сел рядом с ней, прижавшись к ее боку. Ора забрала у гостьи сверток, развернула его и, открыв берестяную коробочку, с видимым удовольствием вдохнула едва ощутимый нежный аромат.
— Какой приятный запах, — прошептала она.
— Когда заваришь чай, будет еще приятнее, — улыбнулась гостья. — И хворь тебя стороной обойдет, и заботы не покажутся столь важными, — Рид осеклась, когда за занавеской вновь раздались едва слышные стоны.
Волчонок оторвался от матери, посмотрел на занавеску, потом умоляюще на женщину, неуверенно потянул ее за подол, шевельнул пухлыми губами, будто силился что-то сказать, и его глаза чуть заблестели от проступивших на них слез.
— Могу ли я тебе помочь? — хрипло спросила гостья, опуская на плечи капюшон плаща.
— А можешь? — ответил Брэн, отодвигая от себя тарелку и внимательнее разглядывая мать волчонка.
— Может, и смогу.
А красива Рид, в том ей не откажешь. И в самом деле, излишне тонка в кости, хрупка и прекрасна, как статуи в главном зале замка, в котором Брэну приходилось бывать всего несколько раз. Волосы — черные, как смоль, блестящие и пышные, и глаза, хоть и не столь говорящие, как у ее сына, а все равно пронзающие и внимательные. Столь же черные. И уверенности в голосе столько, что и Брэн ей поверил.
Ора не поверила: она, дрожа, опустилась на скамью, сжимала и разжимала нервно пальцы, кусала бледные тонкие губы, но брату не перечила. Не привыкла она перечить.
— Может, и смогу, — задумчиво повторила женщина, поднимаясь со скамьи.
Она подошла к занавеске, уверенно отдернула плотную ткань и некоторое время стояла неподвижно, вглядываясь в лицо лежавшего перед ней больного.
Проникающий через окна неясный свет выхватил морщинку между ее бровями, задумчиво потухшие глаза и едва шевелящиеся, будто повторяющие заклинание губы.
Брэн, не выдержав, поднялся со скамьи и встал рядом с гостьей. Тут же скользнул к ним волчонок, прижался испуганно к матери, уставившись в больного лихорадочно горящими в полумраке глазами.
А отцу стало хуже. Выступили на лбу капельки пота, судорожно вцепились в одеяло пальцы, проступила на шее жилка. Отец заметался на серых, застиранных простынях, застонал, заскрежетал зубами и вдруг вновь утих, тяжело дыша и исходя мелкой постепенно затихающей дрожью.
— Иди сюда, девочка, — позвала Рид, сев рядом с больным на кровати. — Принеси таз с холодной водой и какую-нибудь тряпицу.
Пока Ора возилась на кухне и бегала с ведром к колодцу, женщина сидела рядом с больным, ласково касаясь то его шеи, то щек, то лба, осторожно отводя от лица слипшиеся от пота волосы. И все так же шевелила губами, будто шептала что-то успокаивающее, едва слышное.
Отцу будто полегчало. Страдальческое выражение, наконец-то, ушло с его лица, и он задышал глубже, успокаиваясь. Как только вернулась Ора, Рид смочила тряпицу в холодной воде и положила ее на лоб больного. А Брэн вдруг вспомнил, что ему надо дышать.
— Виссавийцы вас разбаловали, — сказала Рид, поймав удивленный взгляд конюха. — Вы уже и забыли, как ухаживать за больными. Вы слишком привыкли полагаться на магию целителей. А твой отец слишком долго общался с духами огня, вот они его и ошпарили. Не со зла, потому что порода у них такая...
Брэн вздрогнул. Откуда только взялась она, эта Рид? Откуда знает об амулетах в красном уголке хаты, с которых отец благоговейно стирал пыль каждое утро да приговаривал, что в них живут духи огня, помогающие ему в кузне?
Сам Брэн духов никогда не видел. Отец говорил, что это из-за его упрямства, из-за нежелания становиться настоящим кузнецом, но Брэн считал рассказы о духах всего лишь глупыми сказками, в которые и поверить-то стыдно. А вот Рид он почему-то поверил...
— Теперь ты, — обратилась к Оре странная гостья. — Оботри его лицо, шею, плечи холодной водой. И тряпицу не забывай держать на лбу, да смотри, чтобы не нагревалась, почаще в воду окунай. А будешь стараться, так ему легче станет. А если отцу легче, то и тебе ведь тоже, правда?