Алекс Хант
Его забытый кошмар
Глава 1
Я смотрел на протягивающего мне руку мужчину и не мог поверить, что это происходит на самом деле.
Это был он. Определенно.
Тот же взгляд. Та же полуулыбка, которая ранее расползалась по хулиганистому лицу лишь в случаях, когда Солнцев был доволен проделанной шалостью. Или когда он видел свое превосходство.
Мы встретились с ним еще на студенческой скамье. Существовать под одной крышей в общежитии, когда все знают, что Илюха Солнцев ставит своей целью, кажется, изжить всех, кто слабее?.. Учитывая, что ты и есть тот самый слабак?..
Однако у меня не было выбора. Я учился с ним на одном курсе. И жил на одном этаже в общаге. Так что да… натерпелся.
Сложно скрываться от главного заводилы, когда ты для него — бельмо на глазу.
И я не понимал, что именно сделал не так, чтобы привлечь к себе пристальное внимание этого засранца.
Но вот диплом был получен, Нижний Новгород остался позади, я сбежал в Москву. А далее — упорные годы работы, карьерный рост, и теперь я — начальник, имеющий под собой с десяток подчиненных. И тот, кто решил собственным примером показать, как стоит формировать новые направления в бизнесе, когда это касается еще не освоенных высот.
Приехал, называется, в горы. Решил ткнуть в места маршрута для экстремальной трассы. Своими ножками прочувствовать почву.
Знал, что с периферии ко мне подошлют коллегу, который, по отзывам, хорош в знании местности.
Подослали.
Вот только того, кого я ожидал увидеть меньше всего.
Мой забытый кошмар десятилетней давности. Или прошло уже больше времени?
Со времен студенческой поры минуло… годков тринадцать, если считать получение диплома о высшем образовании.
И я изменился. Перестал быть такой легкой добычей. Сам стал хищником.
Пусть… и с интересным направлением мышления в области половой жизни.
Гей.
Да, я был нетрадиционной сексуальной ориентации. Что не мешало мне прекрасно руководить отделом, жить полноценной жизнью и заниматься любимым делом. Альпинизм стал отдушиной еще во времена жизни в Нижнем, где я наведывался на базу тренировок МЧС. И там покорял стены с креплениями, взращивая в тщедушном теле силу и укрепляя мышцы.
Так что… я очень изменился. Длинные волосы обстриг, из худенького паренька вырос во вполне себе атлетично сложенного мужчину, загрубел, заматерел… но продолжал трепетно относиться к отношениям. Считал, что даже в случае, когда я оказывался снизу, в сексе должна была оставаться та легкость, которая и привлекала партнеров. Никакого навязывания. Просто, жарко, часто весьма страстно, но без громких расставаний и скандалов. Со всеми любовниками я расходился полюбовно.
Вероятно, это та самая черта характера, которую я в себе так и не смог побороть — попытка уйти от конфликта.
И Солнцев был тем, кто эту черту мне навязал.
Я всячески пытался скрыться с диапазона карих глаз, желая прикинуться ветошью.
Потому как одной-единственной вынужденной пробежки вокруг нашего общежития в чем мать родила хватило, чтобы запомнить на всю оставшуюся жизнь.
Плавали, знаем. Более таких потрясений не хотелось.
Но увидеть снова Илью после стольких лет, да не в родном городе, а у черта на рогах?
Кажется, у Вселенной очень интересные планы на мою многострадальную головушку. Или в поговорке говорится про приключения нижних округлостей?
Я как бы и не против, если речь идет о пользовании моей задницы, вот только в буквальном смысле, а не так… натягивая сову на глобус, насилуя ментально.
Я пожал протянутую ладонь. Крепко, не отрывая взгляда от мимики, что сменялась на его лице.
Кажется, в нем начинало проступать узнавание.
— Федя?..
— Не ожидал увидеть тебя снова вот так, Солнцев.
Мы разжали руки.
— Орлов, это правда ты? — Илья пораженно отступил на шаг, окидывая мою персону неверящим взором. — Изменился…
Мне бы скупо улыбнуться, но я лишь стиснул зубы.
Что, не похож на задохлика, которого можно обижать?
— А вот ты остался таким же. Разве что в плечах чуть раздался.
— Тягаю штангу, — скорее по инерции ответил Илья и почесал затылок. — Офигеть. Федька… — Видимо, шестеренки все же завертелись в голове у бывшего мучителя в правильном направлении, поскольку он прочистил горло. — Это… Конечно неожиданно, что встретились так вот… Но… Гхм. Мы же не будем вспоминать ошибки молодости?
Ошибки молодости.
Вот, значит, как он называет года моего унижения?
Ему хорошо, самоутверждался за счет таких вот тихих мальчиков, как я. Тех, что не могли найти в себе смелости публично дать отпор. И все потому, что вокруг Солнцева всегда была «свита». Такие же безбашенные, резкие, громкие и бесстрашные. А я… впрочем, да, зачем вспоминать?