Проголодавшийся и немного осмелевший от спиртного Игорь принялся уплетать разнообразные закуски, дивясь тому, откуда у Любы на столе дефицитные шпроты, сырокопченая колбаса, швейцарский сыр, консервированная горбуша.
– Хорошо живешь! Спецпаек, наверняка, получаешь? – спросил захмелевший Гоша, после очередной рюмки пятизвездочного.
– Ты знаешь, мне и правда грех жаловаться, ведь мир не без добрых людей. Я им помогаю, они мне…
Игорь уже собирался узнать, чем же она им таким помогает, но хозяйка встала из-за стола и повлекла его за собой к книжным полкам, где в красивых толстых обложках стояли тома Дюма, Мопассана, Сервантеса, а рядом на журнальном столике лежали диковинные для того времени оригинальные альбомы мегапопулярных в Советском Союзе АББА, Бони М, Джо Дассена.
– Ничего себе! Это я удачно зашел! – попытался пошутить Игорек. – Коллекционируешь шведские, западногерманские и французские диски?
– Я их просто слушаю. Давай, кстати, разомнемся!
Люба поставила на проигрыватель пластинку Бони М и ритмично задвигалась под зажигательного «Распутина». Разгоряченный коньяком Игорь сразу же поддержал ее порыв, и они танцевали вдвоем, оглушенные модными шлягерами минут десять-пятнадцать, пока настойчивая трель дверного звонка не заставили Любу выключить звук и скрыться в прихожей. Гоша был уверен, что пожаловали разгневанные топотом и громкой музыкой соседи снизу, потому спокойно махнул коньяка и стал дожидаться ее в комнате. Однако неожиданно в нее ворвался брюнет лет тридцати – лощеный тип в светло-коричневой дубленке с ровным боковым пробором набриолиненных волос и аккуратными бакенбардами.
– Вот этот колхозник твой единственный настоящий друг!? – завизжал он гнусавым тенорком, выпучив свои большие глаза на Игорька. – Ему же даже до директора бани не дослужиться!
Вцепившаяся сзади в дубленку Люба, всеми силами пыталась оттащить его обратно в прихожую, но лощеный твердо стоял рядом со столом, покачиваясь в такт ее потугам.
– По-моему хозяйка не желает вас видеть, – спокойно произнес Гоша, нарочито медленно вставая со стула.
После трехсот граммов коньяка под хорошую закуску он неосознанно искал выход играющей в молодом теле энергии, чувствовал невозмутимость самурая перед схваткой и в самой глубине своей натуры был рад появлению наглеца. Отвлекши его внимание якобы случайно уроненной на пол зажигалкой, Игорь потянулся за ней и неожиданно мощно вдарил лощеному под дых сначала правой рукой и сразу же добавил левой. Пока скрючившийся в три погибели наглец, брызгая слюной, выдавливал из себя трехэтажные ругательства, Гоша заломил ему руки и, подгоняя пинками, выволок из квартиры, где отправил в свободное падение по лестничному пролету.
– Твой коллега с кафедры музеологии? – шутливо поинтересовался Игорь, возвращаясь к столу.
Вместо ответа Люба поставила пластинку Джо Дассена, нашла композицию «Индейское лето» и максимально прибавила звук колонок. По ее вспыхнувшим карим глазам и осторожным движениям почуявшей добычу хищницы, Гоша безошибочно определил тот замешанный на риске со страстью кураж, которым она обжигала его во время их безумных встреч. «Горбатого могила исправит» – мелькнуло у него в голове, когда хозяйка, высоко задрав полы платья, села ему на колени и впилась влажным поцелуем в его пропахшие табаком уста.
Проснулся Игорь от потрескивания вращающейся пластинки, исчерпавшей набор звуковых дорожек с музыкальными композициями. В медовом свете непогашенного торшера стрелки часов на стене некоторое время казались ничего не значащими полосками, но начинающий работать в режиме бодрствования мозг вскоре выдал информацию о почти двух часах пополуночи. Обнаружив себя лежащим на разложенной тахте рядом с обнаженной хозяйкой, Гоша сразу смекнул, что порядком задержался в гостях. Осторожно встав, он долго искал свой брючный ремень и штопанные носки, а когда обнаружил их в хрустальной вазе на телевизоре, стал спешно собираться домой.
– Я познакомилась с инженером, работающим на «Мосфильме» и, возможно, скоро переберусь в столицу, – вдруг сказала Люба, казавшаяся спящей без задних ног.
Вздрогнувший от неожиданности Игорь, поначалу не понял, как стоит реагировать на ее заявление.
– Что ж, в среде известных режиссеров, сценаристов и актеров скучать точно не придется, – наконец отозвался он.
– Твои слова да Богу в уши, – загадочно прошептала она и грустно вздохнула.
Перед тем как уйти, Гоша записал Любе номер недавно установленного в их с Маргаритой квартире телефона и с нескольких попыток заучил ее собственный.