Глаза Клэрис округлились.
– Но у меня нет приданого. Морис понимает и принимает это.
– Позволь с тобой не согласиться. У тебя есть вполне приличное приданое. Кроме того, я дам определенную сумму денег своей племяннице. Ты ведь будешь привозить ее в Англию, правда?
Клэрис обвила руками шею Лукаса.
– Да-да, конечно. А ты можешь приезжать в гости к нам. Морис будет рад видеть тебя.
Клэрис опустила руки и всхлипнула. Лукас подал ей носовой платок, и она вытерла глаза.
– Надеюсь, леди Айрис знает, за какого чудесного человека она выходит замуж.
Лукас был совсем не уверен в этом, но он ведь не мог просить Клэрис повторить это его невесте.
Айрис не знала, как долго она просидела на земле у дома Клэрис де Брие. Повинуясь какому-то неожиданному импульсу, она встала, чтобы еще раз заглянуть в окно. И увидела, как рыжеволосая красавица обняла Лукаса. А с ней, Айрис, он никогда не позволял ничего подобного.
Девушка соскользнула по стене на землю и вновь дала волю чувствам. Наконец слезы высохли, а тело перестало содрогаться от беззвучных рыданий, но Айрис все еще не могла подняться на ноги. Боль, причиненная предательством Лукаса, словно пригвоздила ее к земле, а одежда конюха, казалось, превратилась в тяжеленные доспехи наподобие тех, что украшали один из просторных коридоров Лэнгли-Холла.
Айрис не желала думать о том, что сейчас делают Лукас и его огненно-рыжая любовница, но воображение рисовало картины одну чувственнее другой. Видения были настолько мучительны, что девушка почувствовала, как слезы вновь наворачиваются ей на глаза.
Внезапно дверь отворилась, и это привело ее в чувство. Когда же стук колес экипажа замер в отдалении, девушка медленно встала; в эти мгновения она чувствовала себя древней старухой.
Граф не счел благоразумным остаться у любовницы на всю ночь, но это ничуть не утешило Айрис. Даже если бы она не любила его, того факта, что он возжелал другую женщину, оставаясь безразличным к ней, хватило бы для того, чтобы уязвить ее женскую гордость. А теперь ее любовь к Лукасу усиливала боль в сотни раз.
Однако следовало возвращаться домой.
Пробраться обратно в дом оказалось гораздо проще, чем она ожидала, но Айрис не представляла, что ей теперь делать, ведь она промерзла до костей. В столь поздний час она не могла распорядиться, чтобы ей приготовили горячую ванну или подали чаю – подобные распоряжения непременно вызвали бы подозрения. Увы, ей оставалось лишь насухо вытереться полотенцем и надеть свою самую теплую ночную сорочку. Именно так Айрис и поступила. А мокрую одежду она повесила за ширму – утром Пэнси незаметно унесет ее из спальни.
Отыскав еще одно одеяло, Айрис накрылась им с головой, пытаясь согреться и унять болезненную дрожь в теле. Однако унять боль в сердце девушка была не в силах. Вскоре она согрелась, но уснуть все равно не смогла – ее одолевали ужасные видения, а будущее представлялось ей греческой трагедией.
Если она выйдет замуж за Лукаса, ее сердце в конце концов умрет из-за того, что любимый ею мужчина отдал свое сердце и душу другой женщине. Этого нельзя допустить. Лучше остаться старой девой, чем выйти замуж за человека, который совсем ее не любит.
Лукас одобрял ее, но его одобрение не шло ни в какое сравнение с нежной привязанностью, которой она так желала. Теперь Айрис это поняла. Желание Лукаса жениться было продиктовано его чувством долга, и то же самое чувство долга говорило, что он должен жениться на достойной молодой леди. Ее репутация была безупречна, потому что никто в высшем обществе не знал о том, что она незаконнорожденная. Айрис вела себя безупречно и одевалась скромно, как и подобало леди благородного происхождения.
Тщетно пытаясь завоевать любовь родителей, она позволила себе стать чем-то большим, нежели бессловесный образец совершенства. Хотя, конечно же, ее нельзя было сравнить с сестрой. Ведь Тея бросила вызов общепринятым нормам, начав собственное дело. И даже у леди Престон оказалось больше мужества, чем у нее, Айрис. Молодая вдова жила ради своего собственного удовольствия, а не ради одобрения общества.
Что ж, настало время и ей, Айрис, проявить смелость. Вероятно, она должна как-нибудь отделаться от своего вероломного жениха, а потом… Да-да, потом она отделается и от своей безупречной репутации.
Разумеется, Айрис прекрасно понимала, что ни один представитель светского общества не захочет связать себя узами брака со скандально известной женщиной. Но подобный исход дела был ей выгоден, так как она вообще не собиралась выходить замуж. Никогда. Она не могла себе представить, что сможет полюбить кого-то столь же сильно, как Лукаса. Да у нее и не было никакого желания пытаться, Кроме того, Айрис не хотела выходить замуж по расчету. Если она не могла доверять Лукасу, человеку, которого ценила и уважала больше всех остальных, то у других джентльменов и подавно не было шанса завоевать ее доверие.
Айрис была не настолько наивна. Она и прежде знала, что наличие любовниц у большинства представителей светского общества было само собой разумеющимся, но она поверила, что Святой не принадлежит к их числу. Увы, она ошиблась.
Раздумывая над своим планом, Айрис вдруг поняла, что после претворения его в жизнь родители окончательно от нее отвернутся. Но это вряд ли ее расстроит, она ведь уже давно не ощущала в их присутствии ничего, кроме холодного неодобрения. Возможно, Дрейк согласится, чтобы она переехала жить в их с Теей дом. Айрис нравилось играть с племянниками, и она могла бы приносить пользу. Дрейки не обратят внимания на то, что ее больше не принимают в обществе.
Айрис потребовалась почти целая неделя, чтобы привести свой план в исполнение. Слегшая с простудой девушка вынуждена была положиться на Пэнси во всем, что касалось сбора необходимой информации. Айрис чувствовала себя ужасно, но, с другой стороны, болезнь оказалась вполне подходящим предлогом для того, чтобы не встречаться с женихом и остальными членами семьи.
Даже после того, как Айрис почти поправилась и уже не лежала в постели целыми днями, она отказывалась посещать званые вечера и развлекать заезжавших к ее матери гостей, ссылаясь на то, что чувствует себя не совсем здоровой.
Лукас присылал цветы каждый день. Мерзавец. Словно ей нужны были его незначительные знаки внимания, когда она знала, что он отдает другой женщине нечто более важное – самого себя! Ссылаясь на аллергию, Айрис не позволяла оставлять букеты в своей комнате. А когда Лукас присылал ей конфеты, она говорила, что совсем не хочет сладкого, и отдавала их слугам.
Ее мать, которая ужасно боялась заболеть, не пришла к дочери даже для того, чтобы произнести речь, касающуюся ее неприличного поведения.
На пятый день Айрис все же привела свой план в исполнение. Пэнси разузнала, что мисс де Брие со своей служанкой собирается посетить библиотеку в среду утром. Айрис собиралась быть там, когда приедет француженка.
Она рассматривала книги, стоящие на полке, когда в зал вошла рыжеволосая женщина. Девушка дождалась, когда ее служанка-француженка отойдет, а потом подошла к мисс де Брие.
– Я вижу, вам нравятся романы. Мне лично по душе романы миссис Демси. Вы их читали? – с невинным видом спросила Айрис; она встала рядом с француженкой таким образом, чтобы та не могла уйти.
Улыбнувшись, мисс де Брие подняла глаза от книги, которую просматривала, но ее улыбка тут же померкла.
– Нет. Не читала. Вы позволите мне пройти?
Значит, француженка знала, кто перед ней? Что ж, разумно. Айрис была убеждена, что если бы она была чьей-то любовницей, то непременно попыталась бы хоть раз взглянуть на невесту своего возлюбленного.
Девушка не двинулась с места.
– Мне нужно поговорить с вами.
– Но о чем? Мы ведь никогда с вами не встречались.
Мисс де Брие сыграла вполне правдоподобно. Айрис почти поверила ее невинному удивлению. Но ведь ее собеседница когда-то была актрисой…