Смущается, ловя на себе ее долгие нежные взгляды. Краснеет, когда она дразнится, а он не знает, что делать. Хватает ее в охапку, не выдерживая очередных подколок, и прижимает к стене, требуя прекратить и слыша в ответ лишь счастливый смех. Касается ее так часто, как только может, и каждый раз не верит, что она вся – его. Целует ее жадно, словно в первый и последний раз. Крепко прижимает ее к себе даже во сне. Выдыхает ее имя и сходит с ума, ощущая подающееся ему навстречу все более желанное тело.
Он чувствует себя идиотом. Но не готов отказаться от этого. Ни от одного прикосновения. Ни от одной минуты рядом с ней. Той, которая наконец-то стала его женщиной. Может быть, еще не полностью, но уже почти.
Что доказывает один из вечеров, когда она, свернувшись рядом с ним, задумчиво смотрит куда-то вдаль и рассказывает о себе. Сначала долго молчит в ответ на его просьбу, а потом, когда он уже не ждет, начинает все-таки говорить.
Она говорит о том, что росла в бедной, но счастливой семье. Она рассказывает о том, как обманулась, выйдя замуж за Эда. Как хотела уйти от него, а потом забеременела. Как поверила ему, ухватившемуся за эту возможность удержать ее. Как разочаровалась потом, видя, что ребенок ему совершенно не нужен. Как жила, много лет терпя побои и издевательства. Как пыталась уйти снова. Как началась эта страшная эпидемия.
- С первого дня этого кошмара мне снился один сон: моя София, моя девочка в виде этого… - она умолкает, а Дэрил крепче прижимает ее к себе, не находя слов, но зная, что она поймет и так.
После долгой паузы, Кэрол рвано вдыхает и продолжает рассказ. О потерявшейся дочери, которая нашлась в виде ходячей. О долгих скитаниях с группой, которая стала для нее семьей. О своих попытках стать сильней, обещаниях самой себе продолжать жить ради других, стараниях научиться пользоваться оружием. О тюрьме, во дворе которой они даже огород разбить смогли. О новых людях, понемногу подтягивающихся в их островок безопасности. О двух девочках, о которых она пообещала заботиться, да так и не смогла сдержать обещание.
- Я ведь ради них это сделала. Так боялась, что они заразятся. А в результате… Сделала всем только хуже.
Дэрил молчит, понимая, что сейчас совсем не время признаваться в том, что убийством двоих людей, приведшим к ее изгнанию, лично его она в результате осчастливила.
- О них позаботятся, - находит он все же нужные слова. - Ты же говорила твои эти… нормальные.
- Конечно, позаботятся. Я не сомневаюсь. И все равно чувствую себя так, словно обманула девочек. Их умирающего отца, который просил меня за ними присмотреть. Я о них все время думаю. Иногда кажется, что я что-то упустила тогда с ними. Чего-то не заметила. Чего-то очень важного.
- Ты накручиваешь себя. Все у них там путем, - касается поцелуем ее виска Дэрил.
Он не спит почти всю ночь, раскладывая по полочкам все услышанное. Чужую жизнь, оказавшуюся чертовски невеселой. Жизнь его женщины, так мало знавшей хорошего к себе отношения.
Дэрил старается наверстать это для нее, правда, не уверен, что его неловкие попытки чего-то стоят. Ведь он совсем не разбирается ни в женщинах, ни в их потребностях, ни во всех этих отношениях. Ловит каждый ее взгляд и улыбку и на время успокаивается, чтобы через несколько часов снова ждать какого-то подвоха. От себя, от нее или от жизни, которая пока еще ни разу не дарила ему столько спокойных дней разом.
Он подсознательно ждет чего-то плохого. И дожидается однажды, приходя домой и слыша громкий крик Кэрол, раздающийся из ванной комнаты.
========== Часть 24 ==========
За несколько секунд бега до ванной он успевает представить себе все, что только можно: и грабителя, убийцу и насильника в одном флаконе, забравшегося к ним в дом. И то, что Кэрол упала, сломав себе что-то. И то, что ее напугало что-то неведомое, но, несомненно, чертовски опасное.
Дэрил изо всех сил толкает дверь плечом, уверенный, что она заперта, и едва не падает, оказываясь в тесной комнатке, которая почему-то оказывается открытой. Задыхается, оглядываясь, и хватает совершенно голую Кэрол за плечи, торопливо осматривая ее на предмет повреждений, прижимая к себе и пытаясь увидеть то, что заставило ее так громко кричать.
А она вдруг хихикает ему в плечо и ловко стягивает с него через голову футболку. Хватается за ремень на поясе джинсов и поднимает преувеличенно наивный взгляд на перехватившего ее руки Дэрила.
- Какого черта?! - выдыхает он, ощущая, как гулко до сих пор бьется сердце в груди.
- Ты мне срочно понадобился, и я не придумала лучшего способа показать тебе, насколько это срочно, - хлопает она глазами и продолжает свое дело, стаскивая с него всю оставшуюся одежду одним рывком и подталкивая в сторону льющейся воды. - Спинку потрешь?
- Блин, женщина, ты что, вообще?! - возмущается Дэрил, уже стоящий под холодной водой с мыльной мочалкой в руках, которые машинально начинают водить по угодливо подставленной ему спине Кэрол.
- Прости, пупсик, - совсем не кажется она виноватой, несмотря на свои извинения, выхватывает у него из рук мочалку, прижимается к нему всем телом, и начинает намыливать его плечи. - Я обязательно заглажу свою вину.
- Тебе придется постараться.
Он все еще не может расслабиться, до сих пор слыша в ушах крик Кэрол и ощущая неподдельный ужас при мысли о том, что с ней, беззастенчиво трущейся сейчас об него, могло что-то случиться. Он все еще не может успокоиться, но уже хочет ее, сладко приникающую к его губам своими, мокрыми от воды.
- Я очень постараюсь, - мурлычет она тихо и скользит поцелуями вниз по его шее.
А потом медленно опускается на колени и смотрит снизу вверх долгим соблазнительным взглядом. А потом заставляет забыть обо всем, вытворяя что-то невероятное своими губами, языком. А потом не спускает с него, не сдерживающего стонов и проклятий, хватающего ее за волосы, направляющего ее, глаз.
Вокруг все плывет, кроме нее, покорно стоящей на коленях, облизывающей его в последний раз, облизывающей губы и жадно ловящей каждое выражение его лица.
- Прости, - бормочет он, понимая, что нужно было контролировать себя, что нужно было вовремя отстраниться, что нужно было избавить ее от…
Но Кэрол только улыбается насмешливо, поднимается на ноги и прижимается к его губам, позволяя почувствовать собственный вкус и шепча ему на ухо, что ночь впереди еще длинная.
Ночь, в самом деле, выдается длинной.
Потому что Дэрил, уставший, но довольный, снова вспоминает, с чего все началось, и, касаясь волос лежащей у него на плече и до сих пор блаженно что-то лепечущей Кэрол, рычит.
- Только попробуй еще раз так по-дебильному пошутить!
- Ммм, пупсик, тебе что, не понравилось? - тут же приподнимает она голову и смешно дует губы в притворной обиде.
- Мне не понравилось думать, что с тобой что-то случилось, блин!
- Ты что, всерьез испугался? - притворяется совсем уж глупой она и хмурится недоуменно. - Прости, Дэрил. Ну что там, в ванной, могло быть страшного? Я рассчитывала, что ты подумаешь, будто я паука какого-то испугалась. Прибежишь ко мне, словно герой и…
- Больше на такое не рассчитывай. Если орешь – все хреново. Другого я не подумаю, - припечатывает он.
- Когда ты говоришь таким тоном, мне кажется, что я, в самом деле, виновата. Это… Было когда-то что-то подобное? Случилось что-то плохое? Кто-то из твоих близких? - тихо спрашивает Кэрол.
Хочется промолчать. Или соврать. Но она была с ним откровенна. И она может рассчитывать на ответную искренность. Вот только говорить обо всем этом непросто. Может быть, потому что впервые в жизни он вообще рассказывает об этом кому-либо.
- Все тогда кричали… Кричали, что горит мой дом, что я должен бежать. Нет, я нифига бы не сделал, даже если бы бежал со всех ног, ничем не помог бы. Я мелкий был. Но, блин, я же даже не поверил. Ну чего за бред: мой дом и вдруг горит? Там ведь мамка…