Я и химия ― понятия не совместимые. Как я и алгебра. Я и геометрия. Я и физика. Я и физкультура. У меня гуманитарный склад ума. Лучше всего мне дается русский язык, английский, литература, биология, история и обществознание. Последние два несложные предметы. Ну, а искусство вообще легкий предмет. Все, что требуется там, это хоть как-то уметь рисовать. И все. Да плюс к этому искусство преподает молодая девушка, которую все любят доводить до истерики, и сама она легко поддается провокациям. Ей не хватает выдержки и железных нервов. Но я думаю, потом она станет такой же суровой и злой, как все учителя. Кроме Светланы Александровны. Светлана Александровна хорошая учительница. Она абсолютно не похожа на остальных. И она единственная, к кому я испытываю уважение в этой школе.
На химии меня вызывают к доске, и я готова провалиться сквозь землю, лишь бы не идти. Как и всегда, меня сопровождают колкие комментарии и слова, типа, что я дура и тупица. Что ж, я не могу не согласиться с ними, потому что я действительно не понимаю химию.
Я битый час стою у доски и смотрю то на уравнение, то в учебник. Ума у меня не прибавится, если Маргарита Степановна будет кричать на меня, и если одноклассники будут смеяться и издеваться. Я все равно не пойму.
― Позор! ― пыхтит химичка. ― Как можно не знать валентность кислорода!
― Я забыла, ― тихо произношу я. Нет. На самом деле, я не знаю, какова валентность кислорода. Я не знаю, потому что мне это не интересно. Я не знаю этого, потому что в будущем мне вряд ли понадобится валентность кислорода. Я вообще не знаю, что ждет меня в будущем…
― Расставь коэффициенты, ― говорит Маргарита Степановка и кладет руки на бока.
Я вижу, как она отворачивается к классу и качает головой, что-то бормоча себе под нос. Я ненавижу химичку, потому что она злая, потому что она никогда не задумывалась над тем, что, может быть, дело не во мне, а в ней, что это она так плохо преподает свой предмет, что я не понимаю этого. Ну, или, может быть, она просто не может понять, что я не предрасположена к этому предмету. Ведь не всем суждено быть химиками!
― Я не знаю, ― вздыхаю я и закрываю учебник.
― Неудивительно, ― ядовито фыркает Маргарита Степановна и начинает сверлить меня раздраженным взглядом. ― Поставить бы тебе единицу! Но ладно, два. Садись.
Я швыряю мелок на учительский стол и иду к своему месту, стараясь не обращать внимания на взгляды одноклассников. Я смотрю вперед, мой взгляд упирается в светлую стену, и боковым зрением я замечаю, что на меня смотрит новенький. Я машинально перевожу взор на него. Он не улыбается и не смеется, как все остальные. Он просто смотрит на меня, и мне даже кажется, что я вижу сочувствие в его глазах и… понимание. С чего бы вдруг?
Я не замечаю на своем пути чей-то рюкзак и спотыкаюсь об него. Я лечу вперед. Время замедляет свой ход, и это позволяет мне успеть ухватиться за край парты, за которой сидят Света и Алина. Я висну на ней и секунду спустя слышу взрыв хохота.
― Смотри, куда прешь, чучело! ― возникает знакомый голос. Миша Галанов.
Я не собираюсь извиняться, потому что ненавижу его, как и всех их.
Я выпрямляюсь и стараюсь не поднимать взгляд. На глаза наворачиваются непрошеные слезы, но я не буду плакать. Только не здесь. Только не на глазах у тех, кто больше всего желает увидеть меня заплаканную, чтобы начать издеваться еще больше.
― Теперь придется покупать новый рюкзак, потому что этот ты замарала своей заразной ногой! ― ворчит Миша.
Заразной? Ох, я не слишком-то удивлена, потому что обо мне говорят всякое.
Я поджимаю губы и спешу к своему месту. Я стараюсь не смотреть по сторонам. Обхожу последнюю парту своего ряда, где сидит новичок, останавливаюсь у своего стула и падаю на него. Во мне пульсирует злость и обида, но я стараюсь вернуть невозмутимость своему лицу. В этом мне нет равных. Я хорошо, почти мастерски, умею скрывать свои эмоции, или вообще отключать их. Так проще.
Остаток урока проходит в напряжении. Для меня, во всяком случае. Как только звенит звонок, я принципиально не записываю домашнее задание и срываюсь с места, первой покидая кабинет.
Сейчас у нас обед, но я решаю пропустить его и иду в библиотеку. Там мне будет спокойно.
На геометрии, последнем уроке, я узнаю, что получила тройку за проверочную работу. Ладно, хоть не двойка. Последние минуты, продолжительность которых кажется мне равной часам, я сижу, как на иголках. Я жду, когда, наконец, прозвенит звонок, и я покину это место. Я уйду от этих лиц, голосов, которые раздражают до тошноты. Я уйду и не услышу до завтрашнего утра глупые шутки, над которыми, как по мне, просто невозможно смеяться.