Новенький ни разу не подошел ко мне после физкультуры. На перемене между третьим и четвертым уроком я видела, как он разговаривал с Капканом, Никитой Горевым и еще несколькими ребятами, в числе которых был Астафьев и Миша Галанов. Они даже смеялись. Значит, Ангел уже в их команде, и он больше не подойдет ко мне. Никогда. Что ж, наверно, это к лучшему. Если лучше не для меня, то для него стопроцентно. Ведь никому не хочется быть изгоем.
Я поправляю рюкзак и иду в сторону Ангела, потому что путь домой лежит через то место, где он сейчас стоит. Но прежде чем я успеваю дойти до него, я вижу, как к нему подъезжает большая белая машина. Сразу видно, иномарка. По-моему, это Тойота.
Я наблюдаю за тем, как Ангел подходит к автомобилю и открывает дверцу с пассажирской стороны. Он садится в машину, и та тут же отъезжает. Я провожаю Тойоту взглядом до тех пор, пока она не скрывается за ближайшим углом. Затем я перехожу дорогу и, укутавшись в вихрь мыслей, слепо бреду к дому.
***
Все продолжает идти не так, как я предсказываю, хотя обычно интуиция меня не подводит, и я точно знаю, что будет завтра.
Моя система дает сбой, и я боюсь, что, в конце концов, потеряю над ней всякий контроль.
Перед историей я, как обычно, сижу, уткнувшись лицом в учебник, и делаю вид, что поглощена повторением домашнего параграфа. Егор сидит рядом и делает то же самое. В классе нет привычного хаоса, что немного странно. Все разбредаются на маленькие группки и разговаривают о своем. К сожалению, помимо «чтения» истории мне приходится слушать очередную бессмысленную болтовню Светы и Алины. Они собирают на язык все, что только может прийти им на ум. Какой цвет лака лучше: красный, или перламутровый. Свете больше нравится красный, а Алине перламутровый. Затем они начинают говорить о колготках, о туфлях, платьях, косметики… и дальше я теряю цепь повествования.
Признаюсь, иногда у меня возникают мысли о том, что я завидую им. Но это очень редкие явления.
На следующем уроке, географии, учительница дает нам задание, которое мы должны выполнить в парах. Поскольку новенький Ангел единственный, кто сидит один, он работает так же в одиночестве. Но это для него не проблема. Он один из первых выполняет задание и получает следующее, в то время как все остальные мучаются с первым. Я не очень люблю географию, поэтому не разбираюсь в ней так, как того требует Наталья Алексеевна. А вот Егор знает абсолютно все. Я удивляюсь, как в его голове может помещаться СТОЛЬКО информации!
Я и Егор разговариваем, но только по делу. И все. Когда задание готово, мы снова молчим.
После географии идет алгебра. О, ненавистные мне точные науки.
Надежда Павловна объясняет классу новую тему, и я с трудом понимаю, о чем она говорит. Когда уже нет смысла слушать ее дальше, я начинаю рисовать в конце тетради.
Когда учительница выходит из кабинета, все начинают галдеть и разговаривать. Громче всех разговаривает Миша Галанов. Можно сказать, он главный задира в этом классе. Он многих презирает, а его «любимчиком» являюсь я. В этом классе, по крайней мере. А ведь кто бы мог подумать, что он станет таким. Помню, в шестом классе Никита Горев, Астафьев и Антон Колосов (Капкан) издевались над ним, а сейчас они чуть ли не лучшие друзья.
Миша, пользуясь отсутствием Надежды Павловны, начинает докапываться до Наташи Марковой. Она носит очки и все время заплетает забавные косички. Но она не изгой. Наташа дружит со Светой, и Алиной, и даже Камиллой. Но Камилла не дружит с ней, и ни с кем вообще. Она только использует.
Я наблюдаю, как Наташа визжит, когда Миша дергает ее за темные косы. Прямо как пятилетний ребенок. И развитие, кстати, у него тоже как у пятилетнего.
― Чтобы стать безупречным членом стада овец, нужно в первую очередь быть овцой… ― бормочет Егор и едва заметно качает головой, словно разочарован в чем-то.
Я перевожу на него вопросительный взгляд, и с моих уст машинально слетают слова:
― Что говоришь?
Он слабо вздрагивает и резко поворачивает голову в мою сторону. Мое сердце начинает ускоряться, и я тяжело дышу. Вот идиотка. Конечно же, он говорил это не мне.
― Я? Да ничего, ― Егор растерянно отмахивается рукой и поправляет указательным пальцем очки, а затем проводит небрежно рукой по черным волосам, и после этого движения несколько прядей спадает ему на лоб.
Я вяло киваю сама себе и возвращаю взгляд к незаконченному рисунку в тетради.
― Эйнштейн? ― слышим мы с Егором позади хрипловатый голос новенького.
Я снова поднимаю голову. На секунду я и Егор замираем, глупо переглядываясь друг с другом. На лице моего соседа по парте читается искреннее удивление, а я, скорее, нахожусь в замешательстве, потому что новенький с последней парты что-то сказал. А затем мы с Егором одновременно оборачиваемся. Ангел сидит, навалившись на сложенные руки перед собой, и с легкой улыбкой смотрит на Егора.