― Я подожду тебя в коридоре.
― Ладно, ― отвечает Ангел.
Я вылетаю из медпункта.
Проходит несколько минут. Я брожу по коридору туда-обратно, нервно кусая ногти. Меня трясет, потому что я вспоминаю, как Ангел упал, как я чуть ли не набрасываюсь на Галанова, как его глаза стреляют молнии, глядя на меня…
Мое сердце делает бешеный толчок в груди, когда дверь медпункта открывается, и оттуда выходит Ангел. У него в ноздрях вата, а на лице улыбка. И чему он радуется?
― Ну как? ― спрашиваю я.
― Перелома нет, ― отвечает он, и его голос звучит забавно. ― Сильный ушиб. Скажи, у вас всегда такая медсестра?
― Какая?
― Ну… суетливая.
― Ага. Всегда. Это же ее работа ― суетиться.
― Да, ― кивает он. ― Спасибо, кстати.
Я перевожу взгляд с его носа на глаза.
― За что?
― За то, что заступилась, ― Ангел выглядит смущенным, на его щеках появляется легкий румянец.
А вот я краснею по-настоящему.
― Не ожидал от тебя такой пылкой реакции, ― признается он, опуская взгляд к полу и улыбаясь.
Я и сама от себя не ожидала.
― Пойдем на физкультуру, ― говорю я растерянно и разворачиваюсь в сторону лестницы.
― Эээ, может, прогуляем? ― неожиданно предлагает он.
Я останавливаюсь и непонимающе смотрю на него.
― Ммм?
― Прогуляем физкультуру?
Я, наверно, смотрю на него целую вечность, широко распахнув глаза, и не могу подобрать слова.
― Это… совсем не ангельский поступок, ― в итоге бормочу я.
Он смеется, и я чувствую, как где-то в районе солнечного сплетения стремительно разрастается клубок приятного тепла, вызванного именно смехом Ангела.
― Ну, так что скажешь? Согласна?
Он ждет моего ответа, и я киваю, но разумом понимаю, что мы не можем просто так взять и уйти. Ангел широко улыбается.
― Тогда пошли скорее, пока нас не заметил кто-нибудь, ― говорит он.
Глава шестая
Мы переходим на спокойную ходьбу только тогда, когда сворачиваем с улицы, и школа исчезает из поля нашего зрения.
― Итак, ― начинает Ангел, ― почему сложилось так, что ты против всех?
Я молчу минуту, подбирая слова.
― Не всегда изгоями становятся те, кого отвергли, ― наконец, отвечаю я. Я не смотрю на Ангела, но ощущаю на себе его внимательный взгляд. ― Иногда люди сами отталкиваются ото всех, потому что… потому что в какой-то момент понимают, что не созданы для этого мира. Точнее, что этот мир не для них.
― Правдиво, ― Ангел коротко кивает. ― Значит, дело не во всех, а в тебе?
Я пожимаю плечами.
― У всех у них обостренное самолюбие, ― ухмыляюсь я.
Ангел смеется.
― Согласен. Я в этой школе без малого три недели и уже жалею, что могу слышать. Иногда хочется стать глухим, потому что они болтают о реально всякой чуши!
― О да. Это они умеют делать лучше всех…
Между нами застревает ловкая тишина, которую разбавляют звуки проезжающих машин и шелест листьев, которых колышет холодный ветер. Я тяну рукава за края и натягиваю их на кулак.
― Я не люблю осень, ― вдруг говорит Ангел. ― Хотя осенью красиво.
Я смотрю на него и слабо улыбаюсь. Мне не нравятся все времена года, потому что они пусты, так же, как и моя жизнь. Ведь все зависит не от красоты мира в тот или иной сезон, а оттого, что происходит в это время. У меня ничего не происходит.
― Мне нравится весна, ― добавляет он.
Я морщусь.
― Весной сплошная слякоть.
― Но зато все пробуждается после зимнего сна. Это, по-моему, прекрасно.
Моя улыбка становится шире.
― Теперь я больше уверена в том, что ты не впишешься в наш класс, ― говорю я.
Он с любопытством смотрит на меня.
― Да? Почему? В смысле, я и так это знаю, но…
― Они не используют такие слова, как «прекрасно», «красиво». Они не знают, что такое вежливость. И уж точно они не говорят о том, какое время года им нравятся. И не только наши одноклассники такие. Все люди… перестали быть людьми, ― я низко опускаю голову и начинаю изучать асфальт.
― Я понимаю, почему ты не любишь их, ― тихо говорит Ангел.
Я не сдерживаюсь и усмехаюсь.
― Не люблю? Это еще мягко сказано! Я их ненавижу, и это тоже мягко сказано, ― я неуверенно смотрю на него. Он внимательно смотрит на меня, и в его глазах нет намека на то, что он считает меня чокнутой, которая не может сдерживать свои эмоции. Но я могу! Просто, когда он рядом, это, почему-то, становится сложнее. ― Такое чувство, будто все самые безмозглые кретины этого мира собрались в этой школе, в этом классе, и неудачное стечение обстоятельств и моя врожденная везучесть, ― я изображаю пальцами кавычки, ― привели меня к ним. Но я совсем не похожа на них, ― я делаю громкий выдох, когда заканчиваю свою пылкую речь.