Библиотека.
Все перемены школьных будней я отсиживаюсь там. Это идеальное место, чтобы скрыться ото всех ― там нет ни единой живой души, кроме меня… хотя, думаю, моя душа не в счет. Я вообще сомневаюсь, что она у меня есть. Ведь что такое душа? Что-то материальное, имеющее цвет и вес? Если да, то где именно она находится?
Наверно, моя самая большая проблема в том, что я слишком много думаю. Это реально усложняет жизнь. Если бы не привычка все анализировать и критиковать, возможно, я бы сумела стать нормальным человеком. Таким, как все остальные.
Библиотека находится на третьем этаже. Она уже открыта. Я, как всегда, здороваюсь с Галиной Михайловной, нашей пожилой библиотекаршей, которая тоже, кстати, добрая женщина, и прохожу в самый конец, сажусь за последний стол и тяжело вздыхаю. Первая перемена длится десять минут. Пять уже прошло, остается пять.
Я оглядываюсь по сторонам в поисках отвлечения. Мое внимание привлекает журнал «Вокруг света». Я беру его и начинаю бездумно листать, рассматриваю яркие картинки и совершенно не вчитываюсь в текст.
Со звонком я покидаю библиотеку, где все это время сижу одна, и бегом спускаюсь на первый этаж. Светлана Александровна никогда не кричит за опоздания, тем более она знает, где я сижу все перемены, и сколько времени примерно уходит на то, чтобы спуститься с третьего этажа. Тем более я не спортсменка… далеко не спортсменка. И у меня серьезные проблемы со здоровьем, мне нельзя делать резких движений и еще много чего.
Когда я захожу в кабинет, то думаю, что уже начался урок. Точнее я надеюсь на это. Но учительницы нет на месте, и все ученики галдят. Они громко разговаривают и спокойно ходят по классу. В воздухе летают ручки, скомканные вырванные листки из тетрадей и даже чей-то портфель. Все как обычно.
Как бы сильно я ни желаю остаться незамеченной, меня все же замечают. Все резко замолкают и поворачиваются в мою сторону, думая, что это учительница. Но это всего лишь я. Когда они понимают, что нет никакой опасности, снова начинают кричать и бегать.
― Чего встала, чучело! ― кричит мне Костя Давыдов. ― Дверь закрой! Ты нас палишь!
Я понимаю, что стою, широко раскрыв дверь, и из-за этого гул голосов из кабинета слышит весь первый этаж. Я прочищаю горло, пару раз кашлянув, и делаю неуверенный шаг вперед. Меня не должны волновать ужасные прилагательные и существительные, которые мне приписывают одноклассники, но я все равно краснею от стыда и обиды.
«Плевать» думаю я.
Мне просто не надо думать об этом.
Я делаю глубокий вдох и решительно иду к своему месту. Хорошо, что я сижу за предпоследней партой в самом дальнем ряду. А еще мне повезло с соседом. Егор Романов такой же изгой, как и я. Он тихий, всегда молчит, а еще он самый умный в классе, и к нему на каждой контрольной или проверочной обращаются за помощью. И он помогает им, потому что если не поможет, ему этого не простят и обязательно сделают много гадостей в отместку. Вот такие мои одноклассники.
Я сажусь на стул, достаю из рюкзака учебник по литературе, открываю «Слово о полку Игореве» и напряженно смотрю на Егора, потому что чувствую на себе его взгляд. Он тут же отворачивается и поправляет узкие прямоугольные очки в тонкой черной оправе. Егор склоняется над книгой и что-то беззвучно произносит. Я только вижу, как шевелятся его потрескавшиеся губы.
Учительница все не приходит. Я нервно тереблю в руке свой старенький смартфон и думаю включить музыку.
― Ну, как все прошло? ― слышу я голос Малининой Алины.
Она светловолосая, худая и симпатичная. Она и Света Лазарева сидят передо мной.
― Ужасно, ― грустно отзывается Света.
У Светы длинные темные волосы средней густоты. И чтобы придать им дополнительный объем, она каждый день завивает их плойкой, думая, что от этого кажется красивее. Но на самом деле ей лучше с прямыми волосами.
― С ним невозможно ни о чем разговаривать, ― продолжает жаловаться Света. Она и Алина сидят боком, и я вижу их профиль.
Как можно наносить столько косметики? Опять же, это их совсем не красит, но мальчикам нравятся ухоженные девочки. Я определенно не такая. Я не слежу за собой, потому что не вижу в этом смысла. Не вижу смысла нравиться другим. Если они не воспринимают меня такой, какая я есть, то мне не о чем говорить с ними.
― Он такой невнимательный, ― вздыхает Света. ― Вот зашли с ним вчера в магазин. Ну, помнишь, тот, где мы видели с тобой огромного белого медведя?