Ангел опускает голову, и хоть сейчас темно, но я вижу, как сверкает его широкая улыбка.
― Мы можем делать все, что захотим, ― он делает громкий выдох и подходит к Егору, обнимает его «по-братски» и тащит его в мою сторону. ― Мы можем говорить обо всем на свете. И это так здорово! ― Ангел обнимает и меня. ― Люди не понимают, чего лишают себя ради того, чтобы быть похожими на других. И мне никогда не удастся понять, почему они так рьяно стремятся к этому? ― он смотрит на нас с Егором, по-прежнему улыбаясь. ― Какие же они глупцы!
― Кажется, он сходит с ума, ― тихо бормочет Егор, медленно переводя взгляд с озарившегося лица Ангела на меня.
― Определенно, ― хихикаю я.
― Да! Я схожу с ума! ― кричит Ангел и неожиданно начинает падать назад. И мы с Егором летим вниз вместе с ним.
Мы падаем на снег, и Ангел заливается громким смехом. Мы с Егором тоже смеемся. Когда уже не остается сил, мы молчим, лежим голова к голове и наблюдаем за тем, как изящно подхватывает легкий теплый ветерок снежинки и заставляет их кружиться в причудливом танце.
― Мы безумцы, ― говорит Ангел. ― И это здорово! Потому что, знаете, я устал от скучной жизни. Пора начать творить сумасшедшие вещи, ― и он крутит головой, чтобы видеть нас с Егором. ― Я хочу, чтобы в новом году мы навсегда избавили себя от тягостей прошлого. Вы понимаете меня? Я хочу начать жить заново, ― Ангел снова смотрит на беззвездное глубокое небо.
Мы понимаем его.
Еще как понимаем.
Спустя пять минут мы продолжаем играть в снежки.
***
Через несколько часов наступит Новый Год. Через несколько часов начнется новая жизнь, где не будет места сожалениям, грусти и прочей ерунде, которая сможет отравить мою новую реальность.
Мы с мамой занимаемся последними штрихами подготовки к Новому Году. Я натираю сыр на терке, а мама разговаривает по телефону с подругой (подругой!) и одновременно режет помидоры. Я стараюсь не вслушиваться в то, что говорит мама, и это получается очень легко, потому что она со своей неизвестной мне подругой обсуждает работу.
Папа ставит стол в гостиной и гладит скатерть.
У мамы подгорает индейка, и она отключается, сказав подруге о том, что перезвонит, и бежит «спасать» главное блюда новогоднего стола.
Мы традиционно отмечаем Новый Год в узком семейном кругу. Только я, мама и папа. Включаем «Первый канал» и слушаем обращение Президента, затем адресуем друг другу краткие поздравления и пожелания, мама и папа пьют шампанское, я апельсиновый сок. Затем мы едим, и ближе к часу ночи я иду спать.
Вот мой стандартный Новый Год.
Но в этот раз все будет по-другому. Я знаю.
В одиннадцать часов вечера, за час до Нового Года, я иду в свою комнату, чтобы немного отдохнуть. Я прокручиваю в голове все то, что происходило со мной с того дня, как в класс зашла наша классная учительница, а следом за ней и Ангел. Я вспоминаю все, что изменилось во мне, в моей жизни, когда я поняла, что эти темно-коричневые глаза ассоциируются у меня с теплом, а лучезарная улыбка будет отныне освещать мне путь и не позволять исчезнуть во тьме.
Я заставляю себя встать с кровати, когда вижу, что время подошло к половине двенадцатого.
Пора переодеваться.
Накануне мы с мамой купили мне платье специально для Нового Года. И оно не черного цвета. Оно темно-бардовое, до колен, из плотного материала. Выглядит строго и совсем не празднично, но это платье единственное, которое мне пригляделось из всего того, что было предложено.
Вообще, покупка платья для того, чтобы дома в кругу семьи сесть за праздничный стол на час, или даже меньше, кажется мне глупой и пустой тратой денег, и я говорила маме, что могу посидеть и в домашних штанах и какой-нибудь футболке. Но мама настояла, чтобы в Новый Год я выглядела красиво.
И вот сейчас я стою в ванной комнате и смотрю на свое отражение. Платье на мне сидит хорошо, и я кажусь симпатичнее оттого, что нанесла немного теней и румян на лицо. Я впервые крашусь, хотя мне пятнадцать лет, и я девочка. Но я странный человек. Я не такая, как все мои сверстницы. Думаю, этого достаточно для того, чтобы за пятнадцать лет своей жизни ни разу не воспользоваться косметикой.
Когда я появляюсь в гостиной, то вижу красивый накрытый стол. Я сжимаю в руке телефон и прохожу к свободному стулу. Мама и папа уже заняли свои места. Они оба переоделись. На папе белая рубашка, волосы аккуратно зачесаны назад, лицо довольное и спокойное. Мама ― красавица. В элегантном изумрудном платье, с причудливой, но такой же изысканной прической. Я вижу, как папа восхищенно смотрит на маму, и это греет сердце.