После получасовой беседы с джигитами я уже знаю, кого, где и как мне искать. Судя по рассказам моих подопечных, до Бенгала добраться будет трудновато. Абреки были со мной очень откровенны - слава Богу, в гараже нашлись слесарные инструменты, использование коих в "задушевной" беседе облегчило получение интересующей меня информации. Обратно в "БМВ" я загружаю уже трупы. Свернуть шеи этим бойцам не составило особого труда. Обещание, зарок, который я дал себе по приезде в город, уже не имеет силы. Время истекло, и руки у меня развязаны.
Выгоняю "БМВ" на улицу и, проехав в другой конец района, оставляю машину с трупами возле пустыря. Снимаю тонкие резиновые перчатки, без которых, как правило, не работаю, засовываю их в урну. Дворами выхожу к ближайшему проспекту. С пересадками на троллейбусе и трамвае добираюсь до небольшого ресторанчика на Гражданке. Здесь, как мне теперь известно, собираются "гости" нашего города, чтобы обсудить свои финансовые дела. Надеваю предварительно новую пару резиновых перчаток, захожу в ресторан с черного хода. У меня этих резинок как у хорошей хозяйки для мытья посуды. Не в каждой семье есть ведь аппарат для мойки. Проскальзываю мимо полупьяного пожилого грузчика, влачащего тележку, груженную пустыми ящиками, и оказываюсь в узком служебном коридоре.
Машин перед парадным входом я не видел, а во дворе - только один трехсотый "мерседес". Похоже, хозяин этой забегаловки на месте. Поскольку еще не вечер, народу в зале не должно быть много. Замечаю мелькнувшего в коридоре охранника, он открыл дверь и куда-то вошел. Охранник русский. Прохожу по пустому коридору и выясняю, где тут выход к бару, а также двери в кухню. Молоденькая официантка выкатывает из кухни столик на колесиках с приготовленными на нем блюдами. Ныряю в дверь, куда только что зашел охранник. Это помещение для отдыха персонала. Охранник сидит ко мне спиной в кресле и пьет кофе, глядя в телевизор. Услышав шаги, он хочет обернуться и, конечно, не успевает. Слегка придавливаю его рукой и, рывком сбросив на пол, припечатываю коленом спину. Вот так, - мордой в пол. И без глупостей.
- Где шеф? - спрашиваю тихо, специально искажая голос, и одновременно избавляю паренька, от 71-го табельного "ижака" с укороченным пээмовским патроном.
- В семнадцатом кабинете... - хрипит боец.
- Где ключ от этой комнаты?
- На столе...
- Вот и молодец, - хвалю его за готовность помочь и вырубаю надолго. Все, что здесь произойдет в дальнейшем, его не касается. Он всего лишь нанятый рабочий из охранного агентства.
Забираю ключ и выглядываю в коридор. В дальнем конце стоят и болтают, дымя сигаретами, две официантки. Выхожу, закрываю дверь на ключ. Семь шагов до двери с номером семнадцать. Цифры выведены красной масляной краской. Красный цвет скоро будет доминировать в этом помещении. Налегаю на дверь плечом закрыто. Стучусь, как порядочный. Краем глаза вижу, что девчонки не обращают на меня внимания, судачат о чем-то своем.
- Кто? - голос из-за двери. Даже это короткое слово произносится с характерным акцентом. Забыл спросить охранника, как зовут его шефа. Ладно, хрен с ним, назовемся сами.
- Костя. Из охраны! - вру без стеснения. Кастрированный ПМ заткнут у меня за пояс под пиджаком.
- Какой такой Костя-Мостя? - бурчит голос за дверями. Щелкает замок.
В проеме видна усатая рожа. Довольно толстая и сальная. Понятное дело, владелец общепита.
- Ты кто? А? - удивляется усатый. Улыбаюсь ему как можно благодушней, одновременно охватывая коридор периферийным зрением. Официантки докурили, досмеялись и утопали по делам. Коридор пуст.
- Я же сказал тебе, сын ты ишака, что я - Костя! - говорю и пинком ноги в жирное брюхо освобождаю себе проход. Утробно хрюкнув и выпустив воздух из штанов, усатый садится на пол.
- Не двигайся, родной! - Выхватив пистолет, направляю его на второго типчика, сидевшего в кресле, а сейчас вдруг решившего приподнять свою задницу и возмутиться.
Прцкрываю дверь и, не выпуская клиентов из виду, поворачиваю левой рукой ключ в замке.
Сидящий в кресле напряженно следит за мной. У этого типа усов нет, а вот брюхо такое же, как у усатого. Удивительно похожи они друг на друга. Близнецы, что ли?
- Ты хозяин этого кабака? - интересуюсь, подходя к креслу.
Мужик отрицательно мотает головой. Хозяин ресторана, кряхтя и постанывая, поднимается с пола. Сидящий в кресле обращается к нему, косясь на меня: Гыр-Гыр. Что-то они там лопочут между собой, и как пить дать обо мне. Но ведь это очень невежливо - говорить о человеке в его присутствии на непонятном ему языке. Прерываю прения ударом рукояткой пистолета по губам толстяка без усов. Депутат от чуркестана мгновенно затыкается, смотрит на меня волком и держится за челюсть.
- Разговорчики в строю, - говорю добродушно. - Мне нужен Бенгал. Как до него, родимого, добраться?
- Ты нэ сможэш такой сдэлать, - горда заявляет усач.
- А ну-ка, расскажи почему?
- Нэ сможеш... - упрямо твердит директор.
Тоже мне аргументы: не сможешь - и все! Второй тип скорчился в кресле, баюкая в руках побитую морду. Уверен, он больше притворяется. Силу удара я рассчитал. Делаю шаг к усатому. Он испуганно пятится. Показываю директору стволом на свободное кресло.
- Думаешь, я с тобой в пятнашки играть пришел? - спрашиваю у него.
Тот врубается в ситуацию и послушно плетется к креслу.
Дожидаюсь, пока он устроится. В дверь кабинета кто-то негромко стучит. В глазах усатого вспыхивает надежда. Он надеется на чудо. Его приятель, забыв про челюсть, тоже глядит на дверь. Я ему, оказывается, даже губу не разбил. И крови нет. Значит, притворялся!
Киваю на дверь.
- Ответь... - говорю тихо.
- Кто нужен?! - кричит усатый.
- Это я, Юля! Вы просили принести обед... - доносится из-за двери.
- Нэ надо! Долго ходишь! - рявкает усатый злобно.
Даже в такой ситуации он более чем груб с низшим звеном своих работников.
Понятно, гыр-гыры считают, что они в России хозяева. Русские мужики для них - пустое место, а женщины - сплошь бляди. В соответствии с этой программой черножопые и корректируют свои поступки в русских городах. С этого дня я стану корректировать по своему усмотрению количество таких "кепок", и для начала - в своем городе.
По коридору слышно удаляющееся постукивание каблучков. Эти девушки, которые соглашаются работать на горцев, для меня загадка. Ладно, безработица, но нельзя же позволять, чтобы тебя постоянно унижали...