- Гадость, - поморщилась Туйлиндэ. – Как люди это пьют?
- Так плохо? – спросил Василий.
- Муторно… если говорить… по-человечески, - поморщилась квентка, продолжая «заправляться» «Столичной». – Эти твари… Они ж не столько тело, сколько душу пытали…. Раздавить… Уничтожить… Сломить волю… Чтобы от ужаса лишились рассудка.
- Мне память стерли, - вспомнил Василий.
- Счастливый, - усмехнулась квентка.
Какое-то время она сидела в полном молчании, но потом вдруг резко отодвинула в сторону, чуть не опрокинув со стола, бутылку. Пить Туйлиндэ явно не умела. Да и, похоже, для нее это был вообще первый раз в жизни.
- А мне еще… показания… на суде… давать, - уже начавшим заплетаться голосом продолжила чекистка. – Лишь потом… можно…
На то, чтобы напиться, ей и впрямь хватило очень немногого… То ли дело в непривычке, то ли в том, что эльфам как биологическому виду оно вообще противопоказано, а, может быть, тут и вовсе сочетались оба фактора – тут уж Василий не знал. Медленно выбравшись из-за стола, Туйлиндэ буквально по стеночке, пару раз споткнувшись и чуть не растянувшись на полу, все же добралась до их комнаты и прямо в одежде плюхнулась на выполнявший роль постели сундук. Подойдя к ней, Василий осторожно накрыл квентку одеялом и присел рядом. Чувствовалось, что квентке хочется выговориться, но даже в таком состоянии она не решалась… Уж слишком сильны были давно укоренившиеся квентийские привычки не жаловаться и не плакаться. Гордые, блин!
- Поговори со мной, Тули, не надо в себе все держать, - тихонько погладив ее по голове, произнес Василий. – Поплачь, в конце концов, что ли…
- Как ты меня назвал… Тули? – повернувшись к нему, произнесла квентка. – Так меня называли… мама… и он…
- Тебе это не нравится?
- Н-нет… Называй меня… так же, - тихо произнесла чекистка. – А рассказать…
Нет, она не стала вдаваться в подробности… Лишь постаралась выплеснуть наружу все те эмоции, что не давали ей спокойно жить и все же расплакалась. А Василий гладил ее, словно маленькую девочку, по голове и шептал какие-то слова утешения. Что, дескать, все кончилось – и теперь все будет хорошо. Она же жива, здорова? А, значит, все можно исправить, начать сначала… В конце концов, эти твари теперь сдохнут! А ей надо жить дальше, пусть даже назло всем этим продажным тварям!
- Понимаешь… они ж… из наших. Не эти… Проклятые! Как так можно-то?
- Предатели – они хуже прямого врага, - задумчиво произнес в ответ Василий. – Враг – его мы знаем, видим… А эти твари прячутся среди своих, изображают из себя борцов за дело Ленина-Сталина и Закон Верных. А за спиной строят свои планы. И если мы позволим им победить, то они развалят, уничтожат всю страну.
Тут уж Василий знал, о чем говорил. Так и в его мире все началось с хищений из бюджета, использования личного положения для обогащения, с появления чувства принадлежности к неприкасаемой элиты… С запретов расследовать преступную деятельность партийного руководства. С выходок «мажорчиков», которым прикрывали задницу милиция, а то и госбезопасность. С подпольного бизнеса и подпольных миллионеров, стремившихся легализовать свою деятельность. И про все это Василий и принялся рассказывать, выдавая это за собственные прогноза развития ситуации в случае победы таких тварей, как те «чекисты»-предатели, пособники «контры». И чекистка прониклась! Даже словно протрезвела…
- А ты прав! – произнесла квентка, садясь на сундук, и во взгляде ее появилась какая-то решимость. – Мы должны сделать так, чтобы больше ни с кем такого не случилось!
- Должны, - согласился Василий.
- И знаешь, - грустно улыбнувшись, произнесла Туйлиндэ. – Я не должна была бы так говорить… Но спасибо тебе.
- За что, Тули?
- За то, что жива и здорова, - тихо произнесла чекистка. – Если б мне там еще и глаза выкололи… Это уже никакая магомедицина не исправит.
- Я не помню ничего, - пожал плечами Василий.
- И не надо, - тихо произнесла квентка. – Это слишком… страшно.
Они еще долго сидели рядом, думая о чем-0то известном лишь им самим… Василий, например, вспоминал свой прошлый мир. Как такие твари, волки в овечьих шкурах, уничтожили и разорвали на части великую страну. Развалили экономику, многократно ограбили народ. А всякие бандиты «развлекались» тем, что грабили, убивали, насиловали, пытали – когда ради того, чтобы выбить с кого-то денег, а когда и в собственное удовольствие, ради самоутверждения… Или прислуживая своим хозяевам и исполняя их волю. Было ведь такое? Было! И вот теперь он видит, с чего это все начиналось… С таких вот тварей, готовых на любое преступление ради своего тепленького местечка! Ради возможности втихую проделывать свои делишки и не нести ни за что ответственности. И то, что они эльфы, в данном случае ничего не меняет. Все они разумные, все «человекообразные». И у всех в обществе есть свои ублюдки… И раз ему выпало прожить вторую жизнь… Пожалуй, стоит посвятить ее уничтожению такой мрази.
О чем же думала квентка… На этот счет Василию оставалось лишь догадываться. Как он уже успел убедиться, квенти не больно-то любят пускать кого-то в свой внутренний мир. Зачастую лишь самые близкие люди могут знать, что они думают и чувствуют, о чем мечтают и к чему стремятся. Для остальных это так и оставалось тайной.
- Вась… А скажи, - вдруг шепотом произнесла Туйлиндэ. – Я тебе как женщина нравлюсь?
- Очень, - честно признался Василий. – Ты очень милая и хорошая… девушка.
- Какая я тебе девушка? – фыркнула в ответ квентка. – Я же произнесла Клятву…
- Ну и что? Ты же молодая, красивая… Да и вообще… - смутился Василий.
- Вась, ты что, влюбился? – в глазах Туйлиндэ мелькнул испуг. – Ты это брось! Всю жизнь себе испортишь!
- Почему?- не понял Василий.
- Потому, что это – «проклятие Верных», - тихо произнесла квентка. – Ты мне тоже нравишься… Но я никогда не смогу по-настоящему полюбить тебя!
- Почему, Тули?
- Потому, что как полюбить другого, если прекрасно помнишь каждый день, каждый миг, каждое слово от того, кого любишь? Ох, дура я, - тихо прошептала чекистка. – Какая я ж я дура… Специально дразнилась, внимание обратить пыталась… Хотела, чтобы мы стали друзьями, и ты меня взял временной женой…
- Потому, что я – ближайший родственник твоего мужа?
- Да, - подтвердила квентка. – Семь лет назад я спрашивала того же у Лайра, но он отказался. И я стала надеяться на тебя…
И хоть Василий и знал уже про это, но вдруг стало обидно… Не иначе как сыграло мужское самолюбие. Значит, он – всего лишь замена? И все ее отношение к нему – голый расчет? Или все же нет? Впрочем, почему бы не спросить напрямую? В этом плане с эльфами проще, чем с людьми…
- Но ведь я тебе по-настоящему нравлюсь? – спросил Василий.
- Нравишься, - согласилась квентка. – Только… Не знаю. Мне хотелось бы быть с тобой – только это симпатия, привязанность, возможно – влюбленность… Что угодно, но не любовь!
Впрочем… Откровенно говоря, Василий тоже сомневался в том, что его чувства – настоящая любовь. Да, была тут симпатия. Было явно и влечение к красивой девчонке – в монахи он не записывался, «нормализацию» тоже не активировал. Было что-то еще – вроде уже успевшей сформироваться привязанности и чувства благодарности. Так что… Почему бы и нет? Только говорить о таком надо будет потом, на трезвую голову. Чтобы потом не пришлось жалеть…
- Ложись спать, Тули, - улыбнувшись, произнес Василий. – Поздно уже… лучше завтра поговорим…
- …когда я протрезвею и пойму, что наболтала глупостей, - усмехнулась квентка. – Хорошо. Только… Можешь лечь со мной рядом?
- Зачем? – не понял Василий.
- Мне так будет легче, - тихо произнесла квентка.
Что ж… Не такая уж и страшная просьба, чтобы наотрез отказываться. Тем более, как вдруг подумал Василий, оно в какой-то мере даже приятно. Но самое главное – что, вроде, она смогла более-менее пережить случившееся, а что будет дальше – о том и впрямь лучше потом говорить. Так что, перебравшись на кровать, они вскоре уснули – и Василию вдруг приснилась его жена из прошлой жизни… Эх, а ведь сколько старался не вспоминать про свое прошлое! Уж больно мучительно, горько было вспоминать про это… Особенно если учесть то, что в этом мире им уж точно не суждено встретиться. А еще дети… Андрей, уже взрослый, станочник-ЧПУшник на военном заводе… И Катя, его младшенькая. Студентка физфака, красавица, спортсменка и, разве что, не комсомолка. Мечтающая стать инженером на каком-нибудь заводе по производству электроники.