Некоторое время смотрю на ее красивое лицо, нежно костяшками глажу по щеке, заправляя светлую прядь за ухо. Задерживая дыхание, нагибаюсь и целую в уголок рта. Она не просыпается. У меня жгучее желание лечь рядом, обнять ее и просто охранять ее сон, защитить ее, стать для нее персональным стражником иль рыцарем, на принца не тяну. Похоть и болезненная зависимость от этого белокурого создания отходят на задний план, сейчас нас с нею объединяла общая потеря, мы с нею за один вечер стали сиротами.
— Спи, моя звездочка! — шепчу спящей девушке, поклявшись себе, что Стелла будет моей по всем законам и перед всеми, и мне глубоко плевать, кто будет против.
5 глава
Эмин
Отпиваю кофе, прикрыв глаза. Тишина чужого дома давит, угнетает, я со вчерашнего дня никак не приду в себя. Авария, гибель четы Савицких, дяди Шахида — не просто выбило из колеи, ощущал себя поездом сошедшим с рельсов, завалившись набок.
Стелла в истерике, Булат еще не догоняет, как изменилась его жизнь, и со всеми проблемами оставалось разбираться мне, хотя очень хотелось закрыться в номере гостинцы, где мы остановились, заснуть и потом проснуться с ощущением плохого сна, а не реальности.
Сегодня утром уже позвонил юрист Савицкого, сообщив, что ему со мною нужно срочно поговорить. Чувствовал, разговор мне явно будет не по душе, но выбора не оставалось, я должен был выслушать этого человека, чтобы понимать, что делать со Стеллой. Секретарша Станислава Сергеевича прислала мне список родственников, но я еще никому не звонил.
— Эмин Исмаилович, может вы все же позавтракаете? — рядом оказывается Галина Ивановна с огромным желанием накормить меня с утра пораньше.
— Спасибо, Галина Ивановна, но я не завтракаю.
— Плохо, у вас сегодня очень напряженный день, вряд ли вы найдете минуту для полноценной трапезы, — женщина говорит истинную правду, наверное, мне все же стоит запихать в себя полноценный завтрак.
— Хорошо, уговорили! — скупо улыбаюсь, Галина Ивановна воодушевленная своей победой торопится на кухню. Посидеть в одиночестве мне не суждено, слышу торопливые шаги, уже зная кого сейчас увижу. Беру чашку с кофе, крепко сжимая фарфор в руках. Успокаивать расстроенных девушек не умею.
— Мам, пап, вы представляете, мне такой ужасный сон приснился… — влетает в столовую Стелла, именно влетает, как вихрь, принося с собою ощущение весны, трепета. Замирает на пороге, вижу, как медленно меркнет сияние глаз, как опускаются уголки губ. Ее голубые глаза останавливаются на мне, хмурится, прикусывает губу, вижу, что сдерживает себя.
— Почему ты на папином месте? — голос дрожит, дрожат губы. Чертыхаюсь про себя. Дома у себя я всегда сижу во главе стола, привычка сыграла против меня.
— Я могу пересесть, но разве это что-то изменит? — склоняю голову набок, наблюдая, как Стелла идет к своему месту, которое оказывается по левую руку.
Умытая, без косметики, со стянутым на голове простым хвостом, в домашнем вельветовом костюме — она выглядит сущим ребенком. Вздыхаю, и мне предстоит этого ребенка куда-то определить.
— Это значит не сон, — потерянно, горько, обиженно произносит Стелла. Смотрит на свою пустую тарелку, вздрагивает, когда появляется Галина Ивановна. Женщина, поставив передо мною тарелку с омлетом с беконом и зеленью, подходит к девушке и обнимает. Та доверчиво к ней прижимается, словно ищет в знакомом человеке укрытие от реальности. Поднимает на меня свои бездонные голубые глаза, чуть больше секунды мы смотрим друг на друга. Красивые глаза, в них можно утонуть, залечь на дно, без желания подняться на поверхность. Кажется, я только сейчас стал понимать, почему Булата клинит как ненормального на этой девчонке.
— Дядя Шахид?
— Он тоже.
— Сочувствую.
Смерть дядя Шахида для меня большая потеря, я его считал своим отцом, он был моим наставников в бизнесе, когда совсем «зеленый», едва получив диплом, оказался у руля семейного дела. По-хорошему, именно он должен был встать на руководящую должность после смерти моего отца, но традиция передавать полномочия старшему сыну в нашей семье соблюдалась из поколения в поколение.
— Надо поесть, девочка, — Галина Ивановна, заботливо намазывает тост мягким сыром, кладет его на тарелку. — Я принесу твою любимую кашку с фруктами.